Гроза над скудельницей. Андрей Караичев

      Начали лазить с дальних участков, чтобы постепенно приближаться к своей даче. Богатырь проходил вперёд, с вручённым ему девушкой «Дихлофосом», чтобы он всё обрызгивал им от насекомых, лишь затем заходила следом: жутко боялась она их, особенно пауков. Зато, совсем не пугалась грызунов и змей.

      Невероятная удача – в первом саду, под прогнившим сундуком в сарае обнаружили чугунную плиту для печи; колосья вырвали в самом домике из полуразваленной топки.

      – Повезло, – с лёгкостью закинув на плечи массивный чугун, сказал парень, – конец апреля, ночами дубняк стоит ещё, так печь сделаем, можно топить, глины я знаю, где дельной накопать – у пруда.

      – Завтра сходим.

      – Я сегодня советую.

      – Не-а, давай уже пролезем всё, наберём трофеев.

      Понятно – всё давно украдено до Кати с помощником и не один раз, но Миша, словно чувствовал различные «схроны», почти в каждом домике находил полезные вещи, сэкономив для Расковых немалую сумму денег, в частности, на инструментах. Топор или лопата советского производства порой выглядят неказисто, зато в работе незаменимы. Разве может элегантный топорик с жёлтой ручкой Екатерины, который тупится об сучки, сравниться с найденным, укутанным в брезент, большим топорищем сталинских лет? Ответ – нет!

      На дворе темнело, началась гроза с раскатами мощного грома, что не совсем характерно для текущего времени года: следовало закругляться – вот-вот ливанёт. Решили пролезть по ещё одной хате, соседской – «на посошок».

      Раскова вспомнила этот участок: там некогда жила страшная и мерзкая бабка, звали её Рита, прозвище – «Чапа». Кличку старуха заработала за своеобразную шаркающую походку (чапала), причём передвигалась она вечно в одних и тех же калошах, неважно: лето, осень, зима… лишь иногда, в сильный мороз, могла надеть валенки. Ещё отличительной чертой баб Риты была, её манера речи, она «числилась» хохлушкой у местных, но изрекалась не пойми на каком говоре, который забавлял одинаково и русских людей, и украинцев. Пожилая женщина любила выпить, не вынимала из губ «Приму», бранилась трёхэтажным матом и при этом хотела казаться доброй, всё детям совала конфетки, родители запрещали от неё их брать, мол, – «Порчу наведёт, колдунья!». Ребята боялись старуху, верили – «Она ведьма!» – и обходили стороной. Кате же повезло: Чапа жила по соседству… это являлась единственным неприятным моментом в «крепости» из детства.

      – Что с хозяйкой, не знаешь? – Поинтересовалась девушка, следуя за живым «бульдозером», прорывающим проход к дому, крепко держась за его могучие плечи.

      – Померла лет пять-семь назад.

      – Здесь?! – Несколько испуганно воскликнула девушка.

      – Нет, она в посёлке жила новом, там и преставилась, а похоронена на нашей скудельни, да! Место себе купила давно, когда та ещё открыта была для новых жмуриков. Никогда