Судьба калмыка. Анатолий Григорьев
сгоняй вон туда к последним кострам, дальше от хвоста поезда и чтоб охрана не проморгала, сдержала толпу. Потом доставишь охрану на полуторке к месту разгрузки. Сейчас первому скажу, чтобы он трактор с Катькой отправил туда. Пока она доползет по снегам, как раз и твое время подойдет. Смотри, майор, поступи умно, при сдерживании толпы объясни своим воякам. Не вздумай открыть стрельбу, трупов здесь будет еще больше, больше тысячи народу здесь собралось. Многие уже поняли, что половине из них здесь будет крышка. Хоть старухи и бабы – здесь в основном калмыцкие, но глотку порвать тебе найдут способ. Здесь они на воле, не запертые в вагоне, и многие говорят недаром, все равно нам умирать, так что думай!
– Спасибо тебе, Савельич. Учту, постараюсь
– Ну, а мне там делать пока нечего, пойду к первому, объясню ситуацию, ведь не зря он тоже переживает за мертвых. И еще, Катьку никто не заставит возить мертвяков, если только первый секретарь не прикажет: она ведь по своему заданию приехала. Выделили там ей в дорогу каких харчишек, а то она последний кусок хлеба калмыкам отдаст.
– Все сделаю! – и майор охраны побежал к вагону, откуда несся дикий крик. Двое солдат никак не могли оторвать калмычку средних лет очевидно от дочки лет четырех. Девочка была мертва, уже несколько дней назад, судя по ее посиневшему лицу и ввалившимся глазам. От нее шел нехороший запах. Обезумевшая мать намертво вцепившись в ребенка исступленно визжала: -Бичкэ! (керго) – не надо! Не надо!
Солдаты нерешительно толпились около нее, брезгливо прикасаясь к ребенку. Из вагона уже вышли все, кто мог выйти сам и даже были вынесены плохо ходячие. Осталось лежать несколько трупов в дальнем углу, и вот эта калмычка портила всю погоду.
– Слышь, Леха, я щас ее вырублю по затылку, а ты сразу выдергивай заморыша и в угол его, а ее долой из вагона. Ты видишь на виду мы, в дверях, люди смотрят, поди знай кто они. Давай, тащим ее из дверей долой!
Калмычка продолжала кричать. Подбежавший майор живо оценил обстановку и зашипел на солдат: Вы что, отродье блядское, совсем отупели? Отпустите ее, пусть к кострам идет, там десятки таких. Женщина, выходите, никто не тронет вашего ребенка!
Калмычка замолчала, и подавив рыдания сказала чисто по-русски: «Спасибо!», выскочила из вагона и скоро затерялась в толпе.
– Быстро проверить все вагоны и закрыть их на петли! Мертвых разгружать будем в другом месте. Вы двое должны в тамбуре последнего вагона быть и никто больше. Ясно?
– Так точно! Бегом с первого до последнего вагона все проверить. Если кто по дурости на насыпь мертвых выгрузил, погрузить их обратно в вагон. Уезжаете с поездом вон за тот поворот только вы двое, остальные сдерживают толпу. И не вздумайте стрелять в людей. В крайнем случае в воздух. Потом мы догоним вас. Оповестить всю охрану. Я к машинисту паровоза. – и майор побежал к паровозу, изредка останавливаясь среди своих солдат и что-то им приказывая. Первый секретарь со своим помощником, взобравшись на кучу дров и поворачиваясь во все стороны, громко закричал:
– Граждане, спецпереселенцы! Слушайте внимательно!