Не та жизнь. Иона Фридман
еще дореволюционное воспитание, по нашим понятиям допотопное, а ведь с революции тогда прошло чуть больше времени, чем сейчас, кода я пишу эти строки, с развала СССР, для меня не столь уж давнего. Нас забавляло, когда она произносила слово «похерить», когда-то вполне приличное, «поставить крест», но с корнем, взятым из названия буквы похожей на крест, и превратившейся в эквивалент трехбуквенного слова, с неё начинающегося. Сравните со здоровым отношением к подобному грамматическому явлению в иврите, которое упомяну на своем месте.
Я написал длинную подражательную поэму, помню только две строчки: «я с сердцем ни разу до Маяковского не дожили, а в прожитой жизни один лишь Апрелев.» Оригинал, обращенный к Лиле, из «Облака в Штанах»: «я с сердцем ни разу до мая не дожили, а в прожитой жизни лишь сотый апрель есть». И, конечно, строки шли, как у Маяковского, лесенкой – прибавляло объема, платили ли ему построчно? Апрелев был мой псевдоним, по месяцу рождения. Я уверен, что у меня дальше не было, как в оригинале, раздетого бесстыдства, а содержание было патриотическим. Ничтоже сумняшеся, я послал рукопись (наверно, буквально рукописную, откуда мне взять пишущую машинку?) в толстый журнал. Как ни странно, они не выкинули её прямиком в мусорную корзину, а прислали обратно, с подробным разбором. Жаль, ничего не сохранилось. Наверняка я устыдился и всё уничтожил.
Нельзя кончить эту главу, не перейдя на более серьезный тон. Прежде всего, нас всё-таки действительно хорошо учили. Последний троечник, кончив школу, мог абсолютно грамотно писать по-русски, а это нетривиально, могут ли сейчас? Все были готовы к высшему образованию, на пути к более или менее престижным профессиям.
И это было напряженное время. Сталинское сумасшествие взмывало адским огнем, прежде чем коллапсировать в его смерть. Я был слишком мал, чтобы оценить разгром поэзии, музыки, биологии, еврейского театра в 48-м, но уже читал – он был в 50-м в газете «Правда» – его гениальный труд «Марксизм и вопросы языкознания». Над нами висела атомная бомба, она, правда, была не так страшна, надо было только лечь ногами к взрыву. Не уточнялось, что после этого тебя вынесут ногами вперед, если будет кому выносить. Еще были карикатуры Трумэна с воздушным шариком: это было пугало водородной бомбы, фантом, вымысел империалистов – хотя Сахаров уже разрабатывал свою «слойку», и даже опередит американцев.
А «безродным космополитам» вроде нас становилось всё хуже. Все знали кого обозначало слово «космополит». Окончательно разгромили Еврейский антифашистский комитет. В январе 53-го, я в девятом классе, объявили о деле врачей. Во дворе уже говорили: это ваши хотели Сталина убить. (На самом деле всё было наоборот: как раз отсутствие врачей его убило, может быть, его даже убили, воспользовавшись отсутствием его врачей). В Сибири уже строились для нас бараки, куда, как многие ожидали, кто с какими чувствами, всех нас вскоре должны были привезти в теплушках.
22-го