Предшественники бен-Ладена. Книга 4. Оглянешься – а вокруг враги. Сергей Павлович Степанов-Прошельцев
малейшему сомнению, что между этими людьми не было ни одного физически и психически нормального человека: все они были дегенератами, с явно выраженными признаками вырождения, и должны были бы находиться в домах для умалишенных, а не гулять на свободе, все отличались неистовой развращенностью и садизмом, находились в повышенно нервном состоянии и успокаивались только при виде крови… Некоторые из них запускали даже руку в дымящуюся и горячую кровь и облизывали свои пальцы, причем глаза их горели от чрезвычайного возбуждения. И в руках этих людей находилась Россия! И руки этих людей пожимала „культурная“ Европа! О стыд и позор!» (Жевахов Н. Д. Воспоминания обер-прокурора св. Синода князя Н. Д. Жевахова. Мюнхен, издательство «Новый Сад», 1923—1928).
Действительно, в течение короткого промежутка времени были уничтожены не только священнослужители, жандармы и чиновники всех рангов, но и почти все учёные, профессора, инженеры, доктора, писатели, художники. Такое массовое избиение, как считал князь, оказалось возможным только потому, что никто не предполагал самой возможности его, никто не допускал даже мысли о том, что задача новой власти сводится к истреблению христиан.
Большевики посеяли страх. «Людей хватали на улицах, врывались в дома днем и ночью, стаскивая с постели, и волокли в подвалы чрезвычаек стариков и старух, жен и матерей, юношей и детей, связывая им руки, оглушая их ударами, с тем чтобы расстрелять их, а трупы бросить в ямы, где они делались добычей голодных собак» (там же).
Под предлогом поисков оружия практиковались обыски. Цель у них была совершенно другой – чем-нибудь поживиться. Всякого рода возражения не принимались. Ответ был один – приставленное ко лбу дуло револьвера. Чекисты грабили всё, что могли унести с собой. И люди даже были рады тому, если такие визиты мародёров оканчивались только грабежом.
Но это было только в первый месяц после создания Чрезвычайных комиссий. Потом чекисты, почуяв безнаказанность, превращали обыски в дикие оргии. Проникая в дома зажиточных людей, они напивались допьяна, заставляя хозяев играть на рояле и танцевать. Кто отказывался, убивали на месте. В довершение всего: на глазах родителей насиловали дочерей.
Допросы сопровождались пытками, от которых многие теряли рассудок. «Никакое воображение, – писал Жевахов, — не способно представить себе картину этих истязаний. Людей раздевали догола, связывали кисти рук веревкой и подвешивали к перекладинам с таким расчетом, чтобы ноги едва касались земли, а затем медленно и постепенно расстреливали из пулеметов, ружей или револьверов. Пулеметчик раздроблял сначала ноги, для того чтобы они не могли поддерживать туловища, затем наводил прицел на руки и в таком виде оставлял висеть свою жертву, истекающую кровью… Насладившись мучением страдальцев, он принимался снова расстреливать ее в разных местах до тех пор, пока живой человек превращался в безформенную кровавую массу, и только после этого