Хираэт. Ксения Церро
от мучительных попыток продраться сквозь тяжелый слог служителя Чандры.
Она выглядела заметно лучше: забрала каштановые волосы в тугой хвост, сменила одежду и как следует умылась. Царапины и синяки стали бледнее постепенно заживали. С того дня, как она решила остаться в замке, он больше не видел на ее лице слез. Она скользнула взглядом по выцветшей обложке, затем по его кулону в виде журавля с расправленными крыльями, держащим в клюве цепь на его шее. Выглядела любопытной. Плавным движением он указал ей на второй зубец, откладывая книгу.
– Что это? – она наклонила голову, глядя на потрепанный переплет.
– Книга, – медленно ответил он, обескураженный этим странным вопросом. Потом понял, что в Известном пределе явно как-то по-другому хранили информацию.
– Никогда таких не видела, – призналась она и снова посмотрела на его кулон, но спрашивать о нем не стала.
Этот вечер выдался очень теплым: умиротворяющий штиль в месте, где никогда ничего не происходит. Орвис и Кайри молча наблюдали, как тянутся по небу косяки птиц. Изгой долго сидел тихо, чтобы дать Кайри привыкнуть к его присутсвию, но любопытство донимало его.
– Ну, как ты?
– Нормально. Я жива. Это уже хорошо, – отрывисто сказала она, пожав худыми плечами. – А как твое плечо?
Орвис понял, что лучше ей не стало: она просто переключила некий рычаг в своей голове с «плохо» на «нормально» и пыталась жить дальше. Не самый худший из способов прийти в себя, которым он сам когда-то воспользовался. Тут он осознал, что все это время смотрел на нее, забыв про ее вопрос. Поймав его на том, что он ушел в свои мысли, Кайри чуть улыбнулась уголками губ и отвернулась.
– Мне жаль, что ты потеряла своих друзей, – произнес он, стараясь, чтобы в голосе звучало сочувствие.
– У некрисов нет друзей. Только коллеги. Но они были хорошими людьми.
Серость в ее голосе дали ему понять, что она не хотела продолжать эту тему. А еще она лгала: в голосе того, кому все равно, не может звучать столько боли. Однако он готов был понять эту стратегию: если она не отгородится от своего горя, то как и Орвис не так давно, окажется на грани самоубийства.
– Некрисы не заводят друзей?
– Мы карьеристы. Владение чем-то в совершенстве – это наш культ. Учимся и работаем с раннего детства. Вся наша жизнь – стремление показать, что мы лучше остальных. Мы всегда конкуренты и не доверяем никому, кроме себя. Какая уж тут дружба.
– Тяжело это?
– Я привыкла.
– Странный у тебя мир.
– Какой уж есть.
Мысленно он поправил сам себя: ее мир не странный, он прекрасный. Орвис наберется смелости и спросит про него еще что-нибудь. И будет спрашивать, пока она будет готова рассказывать.
– Кайри? – она вздрогнула, будто никак не могла привыкнуть, что он произносил ее имя. Пронзительный взгляд вернулся, ресницы взметнулись вверх.
Сара медлил с вопросом, и Кайри слегка наклонила голову и приподняла брови, словно поощряя его быть смелее.
– Твоя