Опомнись, Филомена!. Татьяна Коростышевская
к полуоткрытой двери, из которой в полутьму хранилища изливался яркий желтый свет.
Это была кузня. Наверное. По крайней мере, там пылал очаг, в огне резвилась целая дюжина саламандр. Я присвистнула, представив, какую температуру они там поддерживают. У верстака суетились странные фигуры с длинными конечностями, похожие и одновременно вовсе не похожие на людей. Таких крупных марионеток раньше мне видеть не приходилось, но это были именно они. Со взрослого мужчину ростом, сделаны они были из дерева, и довольно небрежно. Куклы что-то пилили и строгали. У дальней стены стоял безголовый манекен, изображающий женскую фигуру в непристойно коротком голубом платьице с кружевными оборками. Юбочка заканчивалась чуть ниже местечка, где женские ножки соединяются, из-под нее виднелись кружевные панталончики, которые даже не достигали фарфорово-белых коленок.
– Когда ты закончишь, Кукольник?
Говорил некто в черном плаще и маске чумного доктора. Второй, точно такой же, стоял рядом с ним.
Кукольник, толстоватый синьор вида самого безумного (а как еще воспринять господина, который держит под мышкой женскую голову?), тоненько хихикнул:
– Время наше придет, братья! – Он поднял перед собой свою страшную ношу. – И сестры!
Чумные доктора отошли к двери, я отпрянула.
– Человечек-то совсем протек…
– …что скажет…
– …уже не нужен… нанял людей, они доставят…
– …убивать нельзя, лишить памяти и…
Какой интересный разговор! И как жаль, что долетает он до меня урывками.
– …кукол сжечь, никаких следов…
– Маэстро Дуриарти, – громко проговорил «доктор», – внемлите приказу вашего господина!
– Внемлю! – Кукольник орал. – Слушаю и повинуюсь!
Приказа я не расслышала, потому что вдруг осознала близость собственного провала. Сейчас клювастые посетители выйдут, а тут синьорина Саламандер-Арденто.
Я побежала к тюкам и ввинтилась в них, как штопор в винную пробку.
Проследить за «докторами», найти выход и бежать.
Ногтями я разодрала упаковочную ткань и занавесила шерстью наблюдательное отверстие. Черные фигуры проследовали через хранилище к дальней стене, там произвели некую манипуляцию с торчащим из кладки штырем и один за другим скрылись за отъехавшей в сторону плитой.
Пережидая, пока «чумные доктора» удалятся на безопасное расстояние, я вернулась к двери кузни. Куклы строгали, маэстро Дуриарти нахлобучивал голову на манекен. Волосы манекена были того же оттенка, что и платье.
Безумец отошел, любуясь своей работой, потом быстро шагнул, наклонился и прижался ртом к фарфоровым губам манекена. Это не был поцелуй, ну, по крайней мере, с моего места он так не выглядел. Похожее действо я наблюдала, когда Франциско наглотался морской воды, а Филиппо вдувал в него воздух.
Кукольник отстранился, и женщина ожила. Ручка поднялась, поправляя голубой локон.
– Получилось! У меня получилось! – Маэстро исполнил что-то вроде танца и велел,