Обол. Селфи. Виктор Ротт
глянул вправо-влево: поблизости столик и за ним мужчина – моих лет? нет, пожалуй, помладше, изрядно младше – вытянул ноги поперёк прохода; в белой рубашке; оценивающе меня оглядывает, остановил взгляд на моей футболке, на рекламной надписи на груди; вздёрнул крыльями бровей и глазами указывает на кресло.
– Земляк, присаживайся.
Фамильярно, но в его тоне искренняя приветливость. Нет, не простецкий мужик.
– Если никого не ожидаете…
– Не сомневайтесь. Я сел на белые струны металлического кресла.
– Вы москвич? – кажется, хочет сгладить первую вольность. – Я тоже… Публика – я наблюдаю – отовсюду: Питер, Прибалтика, Минск, Киев… Из Москвы побольше…
– Молодцы, пробивные ребята – везде успели с рекламой. Я позавчера по телевизору услышал – «Гретхен» отплывает, и самолётом – сюда.
Я не очень пытаюсь перекричать гитару, но собеседник меня расслышал:
– Чем она вас соблазнила, Грета?
Смотрит на меня сосредоточено, как будто ему важен мой ответ.
– Трудно сказать, – говорю, когда гитара делает глубокий вдох. – Мистика имени.
Он опустил глаза.
У него своя Грета?
Музыканты смолкли, и мы взглянули на эстраду. Почти над нами стоит морской офицер – в фуражке, кителе, хотя воротничок расстёгнут, на боку – кортик. Круглолицый, с мягкими невыразительными чертами лица.
Мой собеседник дёрнул бровями.
– Капитан, – пояснил он полушёпотом.
Ну да, полчаса тому я его видел на телеэкране. В белом фраке с чёрной пуговкой на сра… сразу видно – капитан подводной лодки. Детсадовский фольклор стреляет со дна прошлого. Хочешь-не хочешь. Пенсионеры – жертвы памяти.
Капитан взглядом обвёл зал и сделал кому-то отмашку рукой.
Тотчас между столиков появились девушки в тельняшках и синих юбочках, едва прикрывающих задницы. Ловко откупоривают бутылки и разливают шипучку по фужерам.
Над нашим столом блондинка навесила аккуратные грудки, обтянутые сине-белым прибоем, и подарив нам мимолётную, как морская пена, улыбку, заполнила такой же пеной бокалы.
– За удачу в конце пути! – проворковала она.
– Три ярда под килем, – мой собутыльник проводил цепким взглядом её юные груди, переместившиеся за соседний столик. – Или под кормой.
Пробочная стрельба затихла. Капитан снял фуражку, обнажив лысеющую луну, поправил на груди микрофончик.
– Дамы и господа! – проговорил он, форсируя голос и набирая громкость, но ласково.
Мой сосед нацелился орлиным носом в сторону капитана. Я повращал бокал над столом, надеясь обменяться с ним тостами, но он уже отхлёбывал из фужера, не сводя глаз с капитана. Пробормотав «Ваше здоровье», я набрал полный рот пузырьков, они ударили мне в нос так, что показалось: я – воздушный шар.
– Дамы и господа! – повторил капитан громче, мечтательно глядя куда-то выше нас. – Я приветствую вас на борту этого замечательного