Свисс хаус, или В начале месяца августа. Игорь Петров
дом, пропитанный запахом свежей резины, дерева, красок, железа и полотна, демонстрировал готовность обнажиться и показать себя всего вплоть до последнего гвоздя, шурупа, дюбеля, провода, половицы, лампочки, дверной ручки, оконной рамы, кованой решетки, горшка с цветком, картины с горой Маттерхорн и большого цветного телевизора самой последней модели. Это был наглядно показанный идеальный мир, говорящий на понятном языке. Отец потрепал его тогда по плечу, сказал, что каждый мужчина должен выстроить в своей жизни дом. Не будет дома, о котором британцы, придумавшие туризм и тобогган, справедливо говорят как о крепости, не будет и страны. Потому что дом – это опора для всего того, что нас окружает.
* * *
На поезд они опоздали, а это значит, что они опоздали и на почтовый автобус, на котором следовало добираться до Лёйкербада, туда, где снег местами лежал еще даже в июне. Вокзал пустовал, за окошком туристического офиса скучал продавец. Он небрежно листал пестрый журнал, обложку которого украшало большое желтое слово «Покушение». Отец посмотрел на часы, потом на электрическое табло с отправлениями и прибытиями, и сказал, что мы можем полтора часа ждать следующего поезда, но можно пойти пешком, расстояние тут всего ничего, не больше десяти километров. Да, можно просидеть это время здесь со стаканом «Овомальтина», тем более что в рюкзаке у отца лежал роман про рыцаря печального образа, в котором, правда, он, Андреас, иногда терялся из-за странной манеры автора отвлекаться на посторонние истории, например историю о том, как Лусинда была похищена доном Фернандо.
А можно было самому попробовать пережить настоящее приключение, тем более что раньше отец никаких приключений никогда не предлагал. Андреас и сейчас убежден в том, что нет на свете более разумного и рассудительного человека, нежели его отец-железнодорожник, по воле которого огромные поезда вовремя отправлялись по точно расчерченным маршрутам и прибывали туда, куда полагалось, не раньше и не позже. Отец сказал, что сейчас наступило «техническое окно», они могут спокойно пойти вдоль дороги, а потом и по самим рельсам.
Сначала они вышли на привокзальную площадь, прошли мимо старого автобуса «Заурер» с желтыми бортами. При каждом шаге рюкзак отца гремел покупками, сам Андреас нес на плече, сначала правом, потом левом, потом опять на правом, пестрый свернутый отрезок садового шланга. Солнце отражалось холодными осколками в стеклах домов, казавшихся мертвыми, хотя как раз это они-то и являлись домами живыми, не магазинными. Потом они миновали автозаправочную станцию «Мигроль» и вышли за пределы города. Железная дорога тянулась параллельно слева от них. Справа приглушенно шумел поток, упрятанный в ровные берега. Потом дорога описала плавную дугу и вплотную приблизилась к насыпи. Андреасу шланг уже изрядно надоел, но отцовский рюкзак был куда тяжелее. По спине