Кот ушел, а улыбка осталась. Георгий Данелия
и тридцать «Боржоми», – заказал я.
– Все? – спросил официант.
– Нет, подожди, – сказал маленький узбек в тюбетейке, – Георгий, знаете, что еще вкусное крестьянское? Сациви. Это вареная курица с орехами, – объяснил он переводчику. Тот перевел.
– Сациви всем? – спросил официант.
– Мне не надо, – сказал я.
Софико и Двигубский тоже отказались. Остальные заказали сациви.
Я открыл меню и начал искать, сколько стоит сациви.
– Все? – спросил официант.
– Все, – сказала Софико, – неси.
– Нет, подожди. Софья Михайловна, а знаете, что еще любят грузинские крестьяне? – не унимался маленький узбек. – Грузинские крестьяне любят молодого барашка, зажаренного целиком.
– Сейчас не сезон, уважаемый. Неси то, что уже заказали, – велела Софико официанту.
Официант пошел выполнять заказ.
– Откуда он взялся, этот идиот? – спросила у меня Софико по-грузински.
– Шухрат привел, – ответил я ей тоже по-грузински.
Шухрат услышал свое имя и пожал плечами, мол, все понимаю, но ничего не могу поделать.
Когда официанты принесли водку «Столичную» и воду «Боржоми», маленький узбек спросил:
– Георгий Николаевич, а вино «Киндзмараули» они пробовали?
– Не пробовали, – сказал переводчик.
– Вино «Киндзмараули» сколько бутылок? – тут же спросил официант.
Софико посмотрела на меня, вздохнула и сказала:
– Неси пять бутылок, а потом посмотрим.
И тут я увидел, как другой официант несет на подносе восемь банок с черной икрой и лососину к столу водителей. Маленький узбек тоже увидел.
– Георгий Николаевич, здесь черная икра есть! Спроси, – велел он переводчику, – они черную икру любят?
– Любят, – уверенно сказал переводчик
– Черную икру сколько? – спросил официант.
Мы с Софико посмотрели друг на друга.
«Оставлю паспорт, завтра деньги сниму с книжки и расплачусь», – решил я.
– Черную икру неси всем! – сказал я.
И успокоился.
Софико, Галя и я
Вечер прошел хорошо. Было весело. Софико, умная и обаятельная, была прекрасным тамадой. Оркестр, не прекращая, играл музыку из «Крестного отца» и «Мимино». Потом на сцену вышел Джулио и спел арию из оперы «Паяцы». После него худенький кинокритик в роговых очках, Фима Розенберг, со сцены спел «Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ я загубил, только тебя, занозу сероглазую, больше я всех полюбил». Ему казалось, что эта песня в стиле фильма «Крестный отец» и Копполе должна понравиться. А чтобы не обидно было и мне, критик спел песню на слова Евтушенко, которая звучит в ресторане в фильме «Мимино»:
В стекло, уткнув свой черный нос,
Все ждет и ждет кого-то пес.
Я руку в шерсть его кладу,
И тоже я кого-то жду…
Когда ужин подошел к концу, я попросил официанта принести счет.
– Все оплачено, – сказал официант и посмотрел