Ироническая трилогия. Леонид Зорин
удалились. Я был огорчен. Естественно, больше всего из-за Рены. Как-то она все это оценит? Но вместе с тем я испытал и некоторое удовлетворение – могу и не поплыть по течению. Я сделал то, что считал разумным. Пока свободою горим, потом начинаются чад и копоть.
Печально, но я оказался прав. Некто сообщил о визите. Богушевича очень скоро отчислили, а Випер едва-едва удержался. Спустя полгода мы помирились. Надо сказать, не без помощи Рены. Она сказала, что в таких ситуациях каждый решает сам за себя, любое давление недопустимо. Они признали ее правоту.
Мысленно я восхитился Реной. Просто прелесть! Жаль, что брат – одержимый.
А я к тому времени уже принял свое судьбоносное решение. Быть адвокатом-цивилистом – это и есть мое призвание. В сущности эта рутинная жизнь соответствует моему темпераменту. Когда я сказал об этом отцу, он был удивлен и даже шокирован – как? Цивилист? Такая скука! Уж коли я выбрал адвокатуру, эту периферию юстиции, то хоть бы повоевал с произволом и отводил карающий меч от выи невинного человека.
Я не пытался спорить с отцом. Во-первых, это было бессмысленно, а во-вторых, я отчетливо знал, что мне никогда не добиться лавров Петра Акимовича Александрова, вступившегося за Веру Засулич и доказавшего неподсудность ее исторической пальбы. При полном отсутствии состязательности в любом процессе (не только в таком) то были несбыточные мечты. И если где-то возможны дискуссии, хотя бы какое-то их подобие, то разве что в гражданских делах и в арбитраже – здесь все же случается, что стороны сохраняют равенство. Но вряд ли бы я убедил отца.
Мне оставался год до диплома, когда передо мной обозначился еще один деликатный искус. Мне пояснили, что наши юристы – это бойцы на передовой. Какая тут может быть беспартийность? К тому же сторонний человек вряд ли достигнет заметной ступеньки. То был – я это сразу смекнул – самый весомый из аргументов.
Но – не для меня. Хотя, безусловно, именно так обстояло дело. Похоже, уроки Мельхиорова усвоил я крепко – чем выше взберешься, тем утомительней станет жить. Придется быть бдительным, как в засаде.
Я отвечал, что я взволнован, даже не ожидал такой чести. Тем более зная свои недостатки. Я должен от них избавиться сам. Не взваливая на достойных людей лишние хлопоты и усилия. Я верю – настанет заветный день и я войду в ряды авангарда.
Среди собеседников я заметил ладного крепкого молодца, среднего роста, ширококостного, с лицом, безукоризненно выбритым, ни единого волоска! От него исходил сильный запах шипра, казалось, заполнявший всю комнату. Он не вымолвил ни единого слова, только приветливо озирал меня, но почему-то ни эта приветливость, ни это молчание мне не понравились.
Да, я разочаровал, это ясно. Ну ничего, перебьются, сдюжат. У этого ордена меченосцев были потери и ощутимей. Не за горами моя защита – дорожки сами собой разойдутся.
Я шел в родное Замоскворечье. Над Кадашевскими переулками оранжево пламенел закат. И вдруг словно выплыло гладковыбритое, отполированное лицо. Невольно я прогулялся ладонью по собственным щекам – непорядок! Я направился к своей парикмахерше. Мы не виделись уже несколько