Двойной капкан. Villa Orient
более настойчивым и целенаправленным. Но почти никогда не получал того, к чему стремился. Отец воспитывал его способность контролировать свои желания и противостоять им. Умение отложить получение награды или признания ради чего—то бóльшего и лучшего в будущем. Умение контролировать свои побуждения, по мнению отца, должны были сформировать у Гаса характер, укрепить силу воли и научить умению смотреть отстраненно на своё желание получить мгновенное удовлетворение. И в итоге отец сломал его, ни один человек, даже самый сильный, не может бороться с собой вечно. Гас скатился к немедленному утолению самых низменных потребностей и стал героиновым наркоманом. И только отец виноват в том, что жизнь Гаса пошла под откос.
Мать любила нас одинаково сильно, но она не могла открыто подвергать сомнению воспитательные меры нашего отца. Своими мягкими руками и тихим голосом она передавала мне любовь к брату, показывала мне нашу близость, учила меня поддерживать его. Когда её не стало, я остался единственной опорой Гаса, ведь свой стержень он к тому времени уже раскрошил в щепки, но тогда уже было слишком поздно что—либо исправлять, а сейчас тем более.
Когда мысли стали невыносимыми, я пошёл в кабинет Ахмета. Он сидел за множеством мониторов, просматривая записи.
– Что видно? – Я сел рядом.
– Вот Гас пришёл со своей девкой, яркой блондинкой. Вот они потанцевали, потусовались у бара. Вот тут ясно видно, как Гас не покупает дозу, а продаёт, и ещё раз, и ещё пару раз.
Ахмет умело прокручивал записи, на которых мой брат был живым, весёлым и активным.
– Вот наша рыжая девчонка пришла с подружками. Они зашли в зал, но там, где они сели, нет камеры. Подружки пришли к бару, рыжей с ними нет. А теперь опять Гас, он пошёл в туалет, был там недолго и вышел бодрячком, вряд ли кололся. Но отсюда он не пошёл обратно в зал, а свернул налево в тот коридор, как будто его кто—то окликнул. Тут только он, убийца и появляется рыжая девчонка.
Я опять видел, как рука в чёрной перчатке надавливает на курок, яркая вспышка выстрела ослепляет объектив камеры, брат падает на пол, убийца на пару секунд переводит дуло на девушку, но опускает оружие и уходит, а девушка встаёт на колени, снимая футболку и прикладывая её к ранам Гассана. Так проходит две минуты, пока жизнь окончательно не покидает моего брата, но девушка так и не отпускает рук.
– Так девчонок двое?
– Не уверен, – Ахмет достаёт распечатанные с видеокамер фотографии, – это блондинка, которая пришла с Гасом, а это наша рыжая. Ни на одной записи они не появляются вместе.
Я смотрел на фотографии и пытался найти 10 различий. Блондинка гораздо сильнее накрашена, под глазами пролегают наркотические тени, а расслабленное выражение лица с бессмысленной улыбкой говорит о том, что она явно под кайфом. На рыжей почти нет косметики, лицо бледное, но абсолютно трезвое, а взгляд удивительно задумчивый и глубокий для такого места. Я с трудом изрекаю:
– Одно лицо…
– Может, парик?
– Не у рыжей точно, – Ахмет как—то