Фехтмейстер. Владимир Свержин
Так, в той же пропорции, что и среди сбережений прочих граждан.
– Понятно, – продолжая задумчиво помешивать чай, качнул головой разведчик. – Далее.
– Вторая группа – самые что ни на есть настоящие российские ассигнации. Но тут есть одна деталь. По спискам казначейства купюры данных серий и номеров отправлялись в наши приграничные города. В частности, Каменец-Подольский, Черновцы…
– Не стоит перечислять, приложите к делу список, – прервал дотошного чиновника Лунев. – Насколько я понял, есть большая вероятность, что эти денежные знаки были захвачены австрияками, а затем переправлены сюда нелегальным путем.
– Именно так-с, но и это еще не все. – Снурре победительно блеснул глазами из-за стекол. – Две последние части, насколько мне видится, куда как интересней.
– Что ж в них эдакого необычного?
– А вот извольте видеть. – Христиан Густавович открыл изрядно потертый кожаный саквояж и жестом фокусника вытащил две купюры с портретами государыни Екатерины Великой.
Лунев бегло глянул на сотенные бумажки, дожидаясь объяснений.
– На первый взгляд все кажется верным. «Катенки» себе и «катенки».
– На второй взгляд тоже. – На лице Снурре обозначилась победительная улыбка. – По обеим наши эксперты заявили, что они настоящие.
– Да не томите же!
– Это я приметил, – не без гордости объявил коллежский асессор. – Взгляните-ка на серии и номера.
Лунев внимательно начал рассматривать комбинации букв и цифр.
– Что за чертовщина?! – от неожиданности Платон Аристархович засунул чайную ложечку в карандашницу, сделанную из обрезанной снарядной гильзы. – Одинаковые!
– Вот именно-с! – Указательный палец Снурре уперся в одну из купюр. – Сходны как две капли воды! Отсюда следует, что у господина Шультце-старшего теперь недостатка в соответствующей бумаге и краске нет. Так что печатает он деньги, от наших абсолютно неотличимые. И вот тому подтверждение.
Полицейский чиновник достал из саквояжа запечатанную пачку сотенных банкнот.
– И не опасаетесь вы с собой такие деньжищи носить? – покачал головой Лунев.
– Отчего ж не опасаюсь, Платон Аристархович? Очень даже опасаюсь. Но если кто-то нынче решится денежки эти потратить, то пусть уж сразу на лбу напишет: «Расстреляйте меня». Ибо денег этих, – Снурре похлопал рукой по увесистой пачке, – в природе еще не существует. Если, конечно, верить докладу казначейства, а заодно и Экспедиции заготовления государственных бумаг, эту серию с марта только должны начать печатать.
– М-да, – протянул контрразведчик, – по всему видать, информация господину Шультце-старшему попадает из первых рук. Либо австрияки надеялись, что подвох не вскроется, либо полагали, что до поры до времени эти купюры отлежатся в сейфе госпожи Лаис. Ведь деньги-то привозил хозяйке Шультце-младший, а он наверняка знал, что следует пускать в ход, а с чем подождать.
– Здесь есть еще она занятная особенность, –