Путь на Путорана. Рассказы. Исфандияр Камчинский
трое мужчин чем-то были похожи друг на друга, или может быть, стали похожи. Даже их гастрономические предпочтения совпадали: они любили солёное. Кстати, и обувь все носили 42-го размера.
После выпитого они становились более разговорчивыми и оживлёнными. У них словно развязывались языки, они были весёлыми и могли беседовать уже на любую тему. Складывалось ощущение, что этиловый спирт, словно колдовское зелье, разрушал некую порчу, которую наложила на них неведомая злая волшебница. После завершения рабочего времени они ещё минут пять стояли вместе в цеху, улыбаясь о чём-то говорили, что-то трепетно обсуждали и только потом направлялись в раздевалку.
Там в это время было всегда шумно: сотрудники, торопясь, переодевались перед уходом домой. Может, внутренняя радость от того, что рабочая неделя закончилась, давала им почву для радости: они шутили и прикалывались друг над другом. Атмосфера в раздевалке была специфической – и в прямом, и переносном смысле. В воздухе стоял особый дух, словно на восточных базарах, но вместо шафрана и пряностей тут пахло потным телом рабочего человека. Будни закончились, ещё одна неделя позади, уставших манила прелесть выходных дней. Они шутили и обсуждали свои героические рабочие поступки, комментировали ошибки тупоголовых конструкторов, заводили политические дебаты и обязательно подтрунивали над неблагодарными руководителями. Одним словом, тем для бесед было ничуть не меньше, чем в парламенте, при этом обсуждение каждой продолжалось не более минуты, и все сразу переключались на следующую.
Но удивительным образом трое друзей во всём этом многоголосье слышали и слушали только своих, они смогли для себя приглушить все остальные звуки и с определённой точностью сосредоточиваться именно друг на друге. Как будто в данный момент их мозг принимал информацию определённого диапазона, и доступ к этому диапазону был только у них.
Николай Васильевич, худощавый мужик ростом под 180 сантиметров, с прямым взглядом, казался серьёзным и молчаливым, но как только первые капли этилового спирта попадали изо рта в глотку, начинал меняться на глазах. Примерно минут через пять он был уже абсолютно иным. Словно актёр, переменял он своё амплуа: превращался в весельчака и говоруна, который теперь мог бесконечно рассказывать, обсуждать и даже спорить на любую тему. Он мог себе позволить негативно высказываться о любых действиях начальства, также жестко критиковать руководство страны относительно вопросов, касающихся внутренней политики. Мог переключиться на внешнюю политику, но тут всё зависело от количества выпитого. Традиционно он был из несогласных и всегда твердил при обсуждении любого новшества:
– Вот увидите, к чему приведёт эта безалаберность, вот увидите!
Практически все действия руководства в цеху он критиковал. А когда позже выяснялось, что решение, внедряемое начальством, имело массу просчётов, то он