Опасное досье. Максим Кустодиев
Алик этот владелец казино «Золотой дукат».
– Еще одно. Ведь не сам же Козинец собирал это досье. Кто на него работал?
– Представления не имею. Одно очевидно, люди эти после смерти Козинца затаились и могут зашевелиться только, если увидят воочию необратимые сдвиги в судьбе Чудовского и прочих.
– Ну, что ж, до завтра, Петр Кириллович! Спасибо.
– Удачи вам!
Рукопожатие Лобанова было на удивление сильным. Чувствовалось, что, несмотря на возраст, он весьма подвижный и крепкий человек.
Однако нюх Петра Кирилловича, вероятно, основательно притупился к старости. Тот самый нос, который он недавно демонстрировал Сергею Данилову, был, по-видимому, никакой не сверхчувствительный инструмент, а совсем прозаический нос с проступающими склеротическими прожилками и кустиками седых волос, предательски торчащими из ноздрей. Иначе чем объяснить, что Лобанов даже и не представлял себе, какие тучи собираются над его головой.
Чудовский, надо отдать ему должное, в том, что касается дела, никогда не скупился. Он исповедовал принцип разумной избыточности. Ну кому, скажите, придет на ум круглосуточно, изо дня в день записывать все разговоры по сотовой и пейджинговой связи множества самых разных абонентов в Москве? Да мало ли кто о чем может говорить? Но нет, Чудовский считал, надо. Служба радиоперехвата контролировала и фиксировала весь эфир города. Специальные компьютерные программы выуживали из памяти нужные сообщения, декодировали их, и ценнейшая секретная информация становилась доступной. Стоило выяснить только номер пейджера либо мобильного телефона некого лица или людей из его круга, чтобы узнать абсолютно все необходимое. Так что дорогостоящая затея вполне себя окупала.
После публикации статьи «Наркомафия в России» особому контролю подвергались переговоры всех сотрудников «Общего дела», причем не только работников аппарата, но и водителей, банщиков, официантов и т. п. Контроль распространялся на всех людей, имевших контакты с политдвижением, и в первую очередь, на сотрудников газет, телевидения и радио. В компьютерную программу были заложены ключевые слова, обозначающие наркотики и связанные с ними понятия, в том числе и используемые при переработке наркотических средств химреактивы. Причем, фиксировались как официальные, так и жаргонные обозначения («шмаль», «черняшка», «султыга» и прочие).
Номер сотового телефона Лобанова оказался в числе контролируемых. Слово «наркомафия», неосторожно произнесенное Даниловым в разговоре с Петром Кирилловичем, вызвало соответствующую реакцию бездушной машины, и запись их телефонного разговора была выделена для более тщательного анализа.
Говоря Сергею, что досье спрятано за много километров от Москвы, Лобанов откровенно врал. Досье беспечно хранилось в ящике письменного стола в небольшой уютной квартире в районе метро «Чертановская». И хотя по расстоянию и по времени это было, что называется, рукой подать, в некотором метафизическом смысле досье находилось действительно очень далеко, потому, что то, что происходило в этой квартире, для Петра Кирилловича