Другие миры (сборник). Рэй Брэдбери
в «Козла-Зубоскала», и даже самолично подала Хрюку добавку. Накрошила ли я каких-то листьев ему в миску? Какие листья, вы о чем?
– На, жри. Но пока не уплатишь Маслобою все до последней монеты, не едать тебе больше в «Козле», – мрачно напророчила я.
Хрюк расхрюкался от смеха.
Когда трактир закрылся, он, шатаясь, побрел домой. За ним, перетекая из тени в тень, кралась я. Когда за мной скрипнула входная дверь, Хрюк лишь всхрапнул и перевернулся у себя на лежанке.
Опыта мне было не занимать: я частенько помогала папаше стричь овец. Но лишать дурную башку этих смоляных кудрей было куда как жальче.
На следующий вечер, когда Хрюк ввалился в трактир, музыка пискнула и замолкла. Смех, крики – все стихло. Все воззрились на лысый череп Хрюка, такой белый – точь-в-точь зимний заяц.
Его владелец подошел к стойке и угрюмо опорожнил на нее кошель. Маслобой наполнил рог до краев пенистым элем. Хрюк повернулся к честному собранию, высоко поднял рог и проорал:
– За Госпожу Искру, нашего собственного всамделишного Лощинника!
Зал взорвался овациями.
Я покраснела. Не в последнюю очередь – от стыда. Я обещала Маслобою держать «Козла-Зубоскала» в узде. И неважно, что пользовалась для этого не совсем честными средствами – ведь правда неважно?
Хрюк оттащил меня в сторону и шепнул на ухо, согнувшись для этого вполовину:
– Они хоть обратно-то вырастут?
– А то! – заверила его я.
Он потер лысую макушку и шмыгнул носом.
– Хорошо. Я их типа любил, мои волосы.
Прошло две недели. Я присматривала за порядком в «Козле-Зубоскале». Днем клиентура особых хлопот не доставляла. Я сидела себе на солнышке у окна и потягивала молоко из рога. Еще играла со счастливым камнем: его стеклянистая, граненая тьма, казалось, не отражала свет, а поедала его. Я придумывала про него всякие истории – откуда он, например, взялся? Может, это драконий глаз? Или он раньше был в огненном мече у настоящего Лощинника? Или это окаменевшее сердце Пепельного Налетчика?
Зайчиками в глаза баламутам я больше не развлекалась. После случая с Хрюком хватало ткнуть пальцем и гаркнуть. Ела я трижды в день и начала уже забывать мамин голос, вопящий:
– Искра, ступай, проверь, где там братья!
– Искра, бегом мыть посуду!
– Искра, у меня руки заняты, живо посмотри, кто из детей завонял!
На самом деле я почти совсем не думала о доме.
Пока в один прекрасный день в трактирную дверь не ввалилось самое жуткое зрелище, какое я в жизни видела.
Зрелище выглядело как мой старший братец Горн, в чьем доспехе я имела счастье щеголять и чей меч привела в настолько неудобоваримое состояние, сражаясь с валуном на ближайшей опушке, что засунула его под тюфяк от греха подальше.
Горн методично обшаривал трактир глазами, будто кого-то искал. Интересно, кого? Я отвернулась и с независимым видом двинулась на задний двор.
– Искра!
Я примерзла к месту.
Сапоги Горна протопали