Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь. Марек Хальтер
такой бриллиант!»… И вот она здесь.
«Дядя Авель»! Егорова подтвердила это взглядом. Он превозносил свою находку, как торговец на рынке расхваливает товар. И мгновенная реакция: женщины дружно отвернулись, а мужчины сгрудились вокруг Марины. Енукидзе их представил одного за другим. Целый парад знаменитостей: товарищи Лазарь Каганович, Анастас Микоян, Семен Буденный, Серго Орджоникидзе, Николай Бухарин…
Марина кивнула каждому, всякий раз бормоча: «Для меня большая честь, товарищ такой-то». И тут же забывала, кто есть кто. Наконец старик Калинин протянул ей руку помощи, избавив от хватки дяди Авеля. Поблескивая очками, он утопил ее кисть в своей ласковой, мягкой ладони.
– Товарищ Марина, а вам известно, что я был знаком с прообразом вашей героини Ларисой Рейснер? Еще как! Очень близко…
– Не ты один, Миша. При всем к тебе уважении должен заметить, что все присутствующие были очень близко знакомы с красавицей Ларисой, – усмехнулся Буденный.
Затянутый в кавалеристский мундир, с сочными губами под казацкими усищами, он разразился громоподобным хохотом.
– Семен прав, – подтвердил Ворошилов.
Жизнерадостный, казавшийся малюткой в своем мундире командарма, он прорвал окружение Марины.
– Я-то ближе, чем ты, был с ней знаком, товарищ Председатель Центрального Исполнительного Комитета. Знавал и ее мужа, Федора Раскольникова. Лариса была с ним, когда он сидел послом в Афганистане. Мы там такое закрутили! Ваша пьеса об этом, Марина?
– Не рисуйся перед девушкой, Клим! – проскрипел старик Калинин, помешав Марине ответить. – Не ты лучше всех был знаком с Ларисой… – И он бесцеремонно растолкал Буденного и героя Ворошилова.
– Полина… товарищ Жемчужина, иди сюда…
Супруга Молотова была внушительной дамой, элегантней других жен. Вздымавшийся на груди кружевной воротник немного смягчал суровость ее облика. Она подошла с поджатыми губами.
– Полина, ты помнишь Ларису?
– Как же не помнить, Миша? Мы с ней были товарищами по партийной работе…
– Хе, не упустите возможность, Марина Андреевна, – воскликнул Дядя Авель, – сейчас можете разыграть сцену из пьесы Вишневского!
– Вы серьезно?
Полина Жемчужина критически оглядела Марину.
– Эта пьеса какая-нибудь наверняка театральщина. Не очень-то вы похожи на Ларису… И цвет волос у нее другой, и глаза темные. Была очень интеллигентная. Совсем другой типаж. Уж не говоря, что она никогда бы не надела такого платья…
Полина запнулась, вперившись куда-то Марине за спину. Да и все остальные разом потеряли интерес к их беседе.
Вот и он! Марина почувствовала это спиной.
Оказался маленького роста. Марина думала, что он выше. Одет в простой китель защитного цвета. Галифе, заправленные в начищенные до зеркального блеска сапоги. Так же сверкали и его желтые тигриные глаза, притаившиеся под густыми бровями. Марину поразила его бледность. Мертвенная бледность! Цвет лица, свойственный