Рассказы о Розе. Side A. Никки Каллен
благополучно представляла Артура Соломонова, редактора журнала «Искусство кино», изысканным старцем, с выцветшими до цвета пепла глазами, в бледно-сером костюме, с белыми волосами, слушающим Вагнера иногда, и не переживала за невинность сына. Посиделки в «Красной Мельне» были для них обоих ценностью, не имевшей цены – как шум дождя в ночи, такой роковой, напоминающий шаги детектива в плаще и шляпе, эдакого Марлоу, пистолет, винтажная машина; или как внезапно прорвавшиеся ночью тучи, в которых сверкнули звезды и медленно поплыла луна. Где-то в полночь они пришли домой; Артур поставил на плиту чайник – конусообразный, хромированный; квартира у него была стильная, но не дизайнерская – вся в каких-то предметах, которые покупали без разбора, но все подходило друг к другу; полосатые кресла и плетеные стулья, занавески из белого шифона и бледно-голубого бисера и кремовые жалюзи, статуэтки ангелов из гипса и нераскрашенного фарфора, рождественские домики-подсвечники из стекла, белый клавесин, полосатые деревенские коврики, бильярд, шахматный столик из стекла с напылением, лампы с бумажными абажурами, огромными, изогнутыми, будто люди в белом, играющие странный спектакль; и книги-книги-книги – на самых простых полках из некрашеной сосны – от пола до потолка; и картины – только рисунки Тео и черно-белые фотографии со съемок – «Унесенных ветром», «Красавицы и чудовище» Кокто, «Списка Шиндлера», «Однажды в Америке», «Асфальтовых джунглей»; комната Тео напоминала девичью – белая кровать с металлической спинкой, с прутьями и шарами, и белый полупрозрачный балдахин над ней; белый письменный стол, стул с высокой спинкой, из прозрачного пластика – будто в стекло садишься, белая ванная, с джакузи, белые коврики, белая занавеска, и везде белые в мелкие синие цветочки металлические коробочки – с мылом, салфетками, желе для душа и бомбами для ванны от Lush. Чай заварили черный с зеленым, смесь – не смогли выбрать; с цветками жасмина; Тео поел курицы и крабового салата; и пошел спать; «постельное белье новое, лиловое, ничего?» «ничего; я люблю лиловый, он так редко попадается» «ну мало ли…» Артур остался сидеть за компьютером; Тео проснулся ночью, понял, что хочет пить – вода стояла в кувшине на столе, но ему хотелось холодной; было жарко; видимо, сломался или работал вполсилы кондиционер; он надел пижаму – он спал обнаженным, очень боялся дом, что мама однажды войдет, а он вот, без ничего, поэтому всегда держал рядом, под одеялом, пижаму; если дома он носил полосатую хлопковую, то у Артура – белую шелковую, с серебристым рисунком; и прошлепал в кухню, увидел свет из-за двери комнаты Артура – узкую полоску, желтую ленту, кусок сыра; вошел – Артур часто засыпал в кресле, или на полу у ноутбука, винтажного красного «мака»; и Тео оттаскивал его на кровать, раздевал и подтыкал плед – Артур никогда не спал под одеялом, он обожал пледы – вязаные коричневые, мохеровые белые, шерстяные в шотландскую клетку; сейчас Артур спал в кресле, свернувшись клубочком; как котенок; умилительный, милый, как полевые букеты, который в конце августа бабушки продают