Кортик капитана Нелидова. Татьяна Беспалова
на Охте дешевле…
– Всё дешевле, а на еду всё равно не хватает. И бандитизм. Голодные волки рвут тело России на части.
Лариса не решилась спросить, кого конкретно товарищ Томас подразумевает под «голодными волками», а относительно бандитизма поспешила уверить:
– На той стороне моста меня ожидает муж.
– Башлык или Ушанка, который из двух? Судя по виду – оба скрывающиеся от красного террора белогвардейцы. Постойте! Не отвечайте! Позвольте мне угадать: Башлык или Ушанка…
Лариса вздрогнула.
– Впрочем, Башлык уже дёрнул в сторону. Вон-вон, бежит!
– …Так что я прекрасно дойду сама. Всего полсотни шагов – и я на противоположной стороне. А относительно белогвардейца вы ошибаетесь. Владислав ничем таким не занимается. Он считает белых предателями русского дела. Отщепенцами, предавшимися немцам для соблюдения личных мелочных интересов…
Поток её слов прервал хриплый, похожий на карканье простуженной вороны хохот.
– Радомысльский, застреленный Урицкий, Свердлов – этих ваш муж считает подлинными борцами за русское дело? Ха-ха-ха!!!
Ларисе наконец удалось вырвать локоть. Оскальзываясь в своих замечательных валенках, она кинулась по пустому мосту к переминавшейся неподалёку ушанке. Фигура в башлыке действительно исчезла.
– Постойте! Куда же вы? – выла ей вслед метель. – Если не ошибаюсь, фамилия вашего мужа Штиглер. Не он ли самый яростный борец за русское дело?!
Лариса обернулась:
– Мой Владислав из лютеранской семьи. Но он атеист!.. – крикнула она, но метель мгновенно залепила её рот льдистым крошевом.
Вьюга аккомпанировала её ужасу яростным воем. Лариса закашлялась, замешкалась, и крытая дорогим сукном шуба снова настигла её:
– Никто и не оспаривает абсолютное большевистское правоверие вашего мужа. Точнее: пока никто не оспаривает. Сомнения в его большевистском правоверии возникнут много позже, я думаю, лет через двадцать, а пока – живите спокойно. Голод, испанка, братоубийства, людоедство не принесут вам большого ущерба. Впрочем, именно вы, Лариса Сергеевна, имеете шанс соскочить с этой стези. Но только при одном условии…
– Ах, оставьте! Я всего лишь сирота. От меня ничего не зависит!
– …При условии, что забудете всё, что слышали сегодня.
– Я? Слышала? Что же я слышала?
– Уже забыли?
– Я вас не понимаю!
– Вот и славно! Взамен обещаю защиту. Я вовсе не так кровожаден, как это трактуют попы. Впрочем, вы ведь и попам не верите? Предались атеизму вместе с мужем? Возможно, и не венчаны?..
Товарищ Томас стоял совсем близко от неё. Так близко, что всё её личико находилось в облаке его дыхания, пахнущего хорошим табаком, перебродившим солодом и ещё каким-то малознакомым, сладковатым восточным ароматом. В этом аромате присутствовал и неприятный спичечный оттенок. Лариса отшатнулась, заозиралась. С немалым облегчением она заметила, что высокая фигура в шинели и ушанке