Между львом и лилией. Александр Харников
офицеров каждый изъявил желание поднять свой уровень медицинской подготовки. Поскольку такое важное дело, как определение лечащего врача, нельзя было пускать на самотек, решил подойти к нему серьезно и играть в «камень-ножницы-бумага».
В итоге выиграл Закат. Получив от Туриста шприц с вакциной, он направился к домику, где содержали покусанного. Остальная толпа дружно потопала следом, не желая пропустить это зрелище. Войдя в домик, Закат поинтересовался у переводчика, кто из трех латиносов, находившихся в комнатке, является больным. Чтобы, не дай бог, не перепутать и не вколоть драгоценную вакцину не тому. Тот пальцем указал на самого маленького из них. Невысокий, меньше 170 сантиметров ростом, латиноамериканец с ужасом смотрел на огромного (187 см) бородатого Заката и на толпу таких же здоровых бородачей за ним. Закат, который в Рязанском училище учил немецкий[34], а в разведроте Тульской дивизии вообще ничего не учил, на ломаном «латиноамериканском» скомандовал пациенту:
– Ну ты, придурок, давай, поворачивайся, шнелль, сейчас буду тебе укол делать. Алес вирд гут, кейне сорг[35]. Быстро тебе жопу продырявим и ман мусс эссен либер махен унд шнапс дринкен[36].
Для убедительности он ладонью одной руки несколько раз с силой ударил сверху по кулаку второй, изображая, как ему казалось, процесс производства укола.
Однако маленький латинос усмотрел в жестикуляции Заката совсем другой процесс, потому как он отпрыгнул в самый дальний угол и прижался жопой к стене.
– Ты чего, болезный? – не понял его телодвижений Закат. – Ну-ка комм, леген вир унс хин унд фикен нихт майн гехирн[37].
– Ты неправильно ему говоришь, – подсказал ему из-за спины давящийся от смеха Хас. – Ему надо сказать: «Каброн, но пруебес ми пасиенсия и те вуэлвас локо»[38].
– Эй ты, каброн, – дисциплинированно повторил Закат. – Ну, ты, это… в общем, ты слышал… давай делай, как тебе сейчас только что сказали. – И он ткнул пальцем себе за спину, в направлении Хаса.
На беднягу жалко было смотреть. Он разразился быстрой непонятной речью минут на пять, в конце монолога сорвался на визг, а потом вообще заплакал.
– Чего это он? – недоуменно спросил Закат, поворачиваясь к переводчику.
– Он считает, что вы его сейчас хотите использовать как женщину, – пояснил тот. – А он этого не хочет. Он считает, что вы хотите воспользоваться его болезнью и сделать его своим… как это сказать… своим женой.
– Обалдел, что ли? – начал накаляться Закат. – На хрен он мне нужен, у меня дома жена есть. В общем, давай, талдычь ему, что я просто укол сделаю и все. Ничего больше.
Переводчик и больной вступили в длительную дискуссию между собой, в ходе которой переводчик пытался убедить своего оппонента, что это всего лишь доктор с бригадой «скорой помощи». А тот резонно возражал, что для укола достаточно и одного человека, к чему вся эта толпа? Путем длительных высоких переговоров стороны пришли к тому, что в помещении
Тем, кто в двухтысячные годы выпускался из «два ку-ку» (Рязанского гвардейского высшего воздушно-десантного командного училища), это многое объяснит.
Всё будет хорошо, не беспокойся
Нужно есть, заниматься любовью и пить шнапс (
Сюда, ложимся и не трахаем мой мозг (
Козёл, не испытывай моё терпение и сойдёшь с ума (