Посох Времени. Алексей Викентьевич Войтешик
кивнул Радимир. – Думаю, с рассветом будет или не позднее полудня.
– М-да-а, – огладил бороду хромой сосед, думая о чем-то своем. – Погостит-то хоть?
– Куды там! – отмахнулся Радимир. – Нужды нет. В межах ныне тихо.
– Жаль, что не отночует, жаль. Поговорить бы с ней, посидеть бы рядом! Точно Сурицу небесную изопьешь – как только словом с ней перемолвишься. Молодеешь впрямь. Вот же чудо какое! Каждому добротой да любовью душу согреет. Н-да… Знать, завтра же к горам на Чистый родник и уйдет?
– Думаю, так. Сам знаешь, то ее и мой урок. Каждый делает то, что положено.
– И мальца отдашь?
– Отдам. По-другому никак. Нет у него никого больше в роду. Аримы всех пожгли да побили. Как только энтот уцелел? То, видать, великое чудо. Капище сгорело, а он под щитом Числобога схоронился. Уж как пепел разгребли, он из-под щита и выполз. Уж два срока выждали, никто из его родных не объявляется.
– М-да, – покачал головой Гостевид, – к чужим людям его, конечно, отдавать не должно. Такое чадо! Ему бы волшбить выучиться.
Радимир пожал плечами:
– Так ведь за тем и заберут.
– Знаю я, знаю. Одно плохо: посмотреть уж не доведется на то, какие дела великие творить будет этот парс. Видано ль такое, чтобы воду мог в мед обернуть, а квас – в воду?
– То, видать, у него после пожара.
Вдруг в зарослях кустов, что торчали за дальним углом частокола, треснула сухая ветка, спугнув малую лесную птицу. За домом Радимира глухо залаяла собака.
– Что это? – вглядываясь в колючий, словно чертово сено, чапыжник20, тревожно спросил Гостевид.
– Кто его знает? – задумчиво ответил Радимир. – Кто-то ж сидит в этих кустах… А и пусть себе сидит. Идем. Домой, сосед, иди через мой двор. За хлев да огородом.
У Джеронимо все внутри похолодело: позади него, под чьей-то тяжелой ногой, хрустнула сухая ветка. Резко обернувшись, он в испуге закрылся руками…
Перед ним стоял Берцо. Криво ухмыляясь в сторону перепуганного Лонро, он в то же время силился что-то рассмотреть сквозь густые ветви кустов.
– Не вздумайте кричать, – тихо шепнул он, – и так вон собаку всполошили!
– Это вы ее всполошили, – возмутился Джеронимо.
– Неважно, – вяло отмахнулся торговец. – Да и не беда. Расы-то ушли.
Джеронимо, не вставая, бросил взгляд в сторону калитки. Там уже никого не было, лишь за высоким частоколом надрывалась от усердия хозяйская собака. Он снова недовольно взглянул на Ангуса:
– Но что вы тут делаете?
Берцо ухмыльнулся:
– Если вы еще немного полежите, эту собаку спустят с цепи. Идемте. Ничего интересного тут уже не будет.
Берцо с показным безразличием отправился прочь. Джеронимо ничего не оставалось, как подняться и поспешить за ним.
Хитрый лис Берцо умел обставить дело так, что Лонро, будь он прав или виноват, всегда чувствовал желание оправдываться. Сейчас Джеронимо не хотел этого делать. Он догнал Ангуса и ядовито заметил:
– А
Чапыжник – низкорослый густой кустарник.