Прометей. Дж. Могвай
бихевиоризма, не совсем тут уместных. Бытие определяет сознание, а потом уже наоборот. Человек неотделим от своей ситуации. Просто тем людям, о которых ты говоришь, удалось вовремя увидеть и осознать перспективы другой жизни, а это, ничто иное, как… обстоятельства.
– Споры просвещения не витают в воздухе, – сказала Анна, – по крайней мере, далеко не везде. Получается, люмпен-пролетариат (11) – явление естественноисторическое и неизбежное?
– Безусловно. Изобилие умных людей – помеха для государственной власти. Боюсь, что это стало аксиомой. Пости все социальные проекты, что я встречал, видели счастливое общество в его «одинаковости», а ведь развитый интеллект включает в себя ярковыраженную индивидуальность и людей уже не удовлетворить никакими универсальным средством.
Гармония жизни, в наступление которой так трепетно верят столетиями, не настигнет эту страну, пока интересы отдельного лица не приобретут хоть какое-то значение; пока человек будет оставаться средством государства.
– Почему примитивный взгляд на человека и его проблемы так притягателен для власти? – грустно вздохнула Анна.
– Не знаю… так удобнее. Почему русские так убеждены в превосходстве России над другими странами? Причём, эта убеждённость лишена рациональных обоснований. Или, почему тут так развит культ жертвенности и долготерпения?..
– А кто такой Джон Голт12? – рассмеялась Анна.
– Постой, откуда это? Не могу вспомнить.
– Ты что! Это же «Атлант расправил плечи»!
– А-а, – протянул Макс, – прекрасное произведение в защиту капитализма? Начинаю вспоминать.
– Прозвучало как-то презрительно…
– Да ну, нет. Я смутно помню детали книги, но хорошо помню её дух и то, с каким рвением я её читал. А капитализм… думаю, это лучшая из возможных общественно-экономических формаций. Нормальные торговые отношения между людьми: ты выполняешь работу, после получаешь вознаграждение.
– А как же кризис перепроизводства? «Великая депрессия»?
– Боюсь, что в любых человеческих отношениях не найти ничего абсолютного. А какая альтернатива? Социализм? Кажется, мы с тобой касались этой темы. Представь себе, ты упорно работаешь, творишь дело всей жизни, а потом к тебе приходят и говорят, что это не твоё, а общественное достояние, и потом отправляют к чёрту на рога, заявив, что ты – бесчестный эксплуататор – обкрадывал людей.
– Так что же тогда? Может, вовсе анархия?
– Ты так и сыпешь полярностями, – чуть остыв, заметил Макс, – это уже не совсем формация, это, скорее, общественно-экономическое течение.
И анархизм бывает разным: анархоиндивидуализм, анархокапитализм, коммунизм, наконец, партисипативный анархизм. В экономике последнего, например, основой должна быть солидарность, справедливость и самоуправление. Ничего не напоминает?
– Свобода, равенство, братство?..13
– Да. То есть, если
Джон Голт – часто используемая персонажами романа Айнрэнд «Атлант расправил плечи» фигура речи символизирующая вопрос на который нет ответа.
Свобода, равенство, братство (Liberté, Égalité, Fraternité) – национальный девиз французской республики, берущий начало со времён Великой Французской Революции. Впервые появился в речи М. Робеспьера «Об организации Национальной гвардии» в 1790 г. Ирония Анны в том, что если смотреть на революцию 1793 г. вне её исторических последствий, то номинально так и сохранились принципы авторитарного режима, против которых выступали революционеры. Чернышевский Н. Г. (1828—1889) революционер-демократ, писатель, литературный критик. Как утопист полагал возможным для России переход к социализму через крестьянскую общину. История показала полноту его заблуждений.