Золотая шпора, или Путь Мариуса. Евгений Ясенов
же просил не перебивать! – раздраженно напомнил Уго и, сердито сдвинув брови, продолжал: – Вам придется отвечать не за убийство, понятно, а за то, что оно совершено в Черных Холмах. И вы это понимаете, не кривите душой. Староста в ответе за все, что происходит на его территории. Теперь представьте, что приезжает чиновник и начинает допрашивать Мариуса. Вы знаете, что этот тюлень может нагородить? Год потом расхлебывать будете…
– Чего нагородит? – староста, хитро щурясь, давал понять: вижу, приятель, как ты меня берешь на пушку, но не на такого напал. Уго остался безразличен к столь жалкому лицедейству.
– Например, он расскажет о странных людях, которые в любое время дня шастают во двор старосты. Я бы на месте Мариуса на них и свалил убийство, – лупатые глаза Уго порой могли становиться удивительно пронзительными.
Ури Боксерман нервно закашлялся. Странные люди действительно существовали. Кто они – знал лишь староста. Уго предполагал, что контрабандисты или разбойники, с которых староста имеет нехитрый профит.
– Ты хочешь сказать, что ему надо закрыть рот? – спросил староста, предпочитая пока не замечать инсинуаций.
– Именно так. Но каким образом? Чиновник может приехать и завтра. Вам, господин Боксерман, уже сегодня надо прощупать Мариуса, узнать, как он собирается отвечать следователю. Главное – вбить в его башку правильные ответы. За них вы подарите несчастному надежду на спасение.
– Ты хочешь сказать… – протянул староста понимающе.
– Только надежду, – умильно улыбнулся Уго. – Для вас главное – чтобы его поскорее увезли в город. Там с ним и разбираться не станут. Конечно, если вы им предложите свою версию.
– Чего? – не понял староста.
– Ну, если они будут знать только то, что вы хотите, чтобы они знали. Я ясно выражаюсь? И лучше даже, если они вовсе не станут говорить с Мариусом. Хотя нет. Для порядка, они, конечно, все равно его допросят. Ну, а он будет петь с вашего голоса, зная, что иначе в живых не останется.
– Что ж, придумано, может, и неплохо, – с огромной натугой признал староста.
– Можно еще почище штучку запустить. Появится чиновник – а мы ему тут же протокол допроса.
Староста недоуменно уставился на Уго.
– Ну, запишем то, что Мариус должен сказать, и он свою подпись поставит. Вот если сварганим протокол – тогда чиновник, может, и не станет никого допрашивать. Опять же, вам плюс за служебное рвение.
– А записывать слова этого бездельника, конечно, станет грамотей Уго, – ехидно и понимающе констатировал староста с милой улыбкой, напоминающей оскал гиены. – Ты вот объясни мне, мил человек, чего тебе-то надо? Чего ты в это дело влез?
Уго позволил себе фамильярную улыбку.
– Есть резон. Уж поверьте, любезный господин Боксерман, не просто так. За просто так, вы же знаете, и чирей не вскочит.
Уго ловко ввернул одну из любимых поговорок старосты и довольно ухмыльнулся.
Старосту чрезвычайно раздражало, что он не владеет ситуацией. Его бесили