Золотая шпора, или Путь Мариуса. Евгений Ясенов
боролась со своими чувствами, но с самого начала была обречена. Страсть тебя достала, и иначе быть не могло, потому что ты – женщина. И теперь ты – моя.
– Но ведь ты не станешь приказывать? – вкрадчиво спросил Уго.
Она продолжала смотреть ему прямо в лицо. Но вспыхнувшее в ее глазах озлобление исчезало со сказочной быстротой.
– Чего ты хочешь? – устало спросила она. И Уго подумал: вот она, победа.
– Я могу говорить откровенно? – спросил он, оглядываясь на дверь.
Она саркастически усмехнулась:
– Муж знает о тебе все. Даже больше, чем следовало бы.
Уго понял, на что она намекала. То есть, даже подслушав их разговор, Роберт Граппс ничего нового для себя не почерпнет. С другой стороны, она ясно давала понять, что не собирается компрометировать себя никакими неосторожными замечаниями. Но ясно ли она давала это понять?
– Может пригласим его? – не удержался и съязвил Уго, но тут же об этом пожалел: лицо Эльзы словно окаменело. Перебор!
– Пожалуй я все-таки прикажу тебя вышвырнуть, – медленно произнесла она.
Уго поднял руки: меа, мол, кульпа!
– Я оказался в Реккеле по делу и имею немного свободного времени, – объяснил он. – Разве мог я не отыскать тебя?
– Зачем?
– Я-то тебя люблю, – сказал Уго и почувствовал угрызения совести. То, что он испытывал сейчас к Эльзе, на любовь походило не больше, чем какавелла на какао.
– Неужели? – нахмурилась Эльза. – Кто же убегает от любимых, не сказав ни слова, как вор, как трус! Почему же ты молчал пять лет? Почему ни словом не обмолвился, что любишь меня по-прежнему? Что я должна была думать? Я, дура, ждала тебя, убивалась!
Буря эмоций, которую Уго намеренно инспирировал, была ему совершенно на руку. Женщины! Разве хоть одна из вас откажется от возможности выложить все, что думает?
– Я ведь тебя, дорогая, с самого начала предупреждал, что так может случиться, – невозмутимо заметил Уго, с удовольствием принимая инициативу разговора в свои руки. – Вспомни, как я говорил: тайну моих занятий выдать не могу, но мои занятия могут заставить меня уехать однажды очень далеко и надолго. Так и случилось.
– Да ведь уехать можно по-разному, – едко заметила Эльза. – Ты ведь даже проститься не соизволил.
– Что ж, так сложилось исторически. Не мог я проститься.
– А потом написать – что, тоже не мог?
Уго предпочел промолчать. Ей не объяснить, как долг борется с чувством и как ты заставляешь долг победить, причем за явным преимуществом.
– Мне все ясно, – констатировала Эльза. – Ты говоришь, что любишь меня? А я тебе не верю и не люблю тебя.
– Ты можешь болтать все, что угодно, – печально сказал Уго. – Я-то не слепой.
Эльза возмущенно вдохнула и выдохнула. Потом успокоилась.
– В конце концов, это уже не важно. Я тебе сказала, что нашла счастье. Ты, конечно, не поверил. Но это правда. Мне хорошо с ним, – она кивнула куда-то вдаль, где, видимо, полагалось находиться