Антик с гвоздикой. Ирина Мельникова
сморщила нос, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
– Павлик залез на березу и ни в какую не хотел спускаться вниз. Вот пришлось ему помогать… – Она подтянула сползший с плеча разорванный рукав платья и все-таки не выдержала, рассмеялась. – Нижняя ветка обломилась, и мы шлепнулись прямо в грязь.
Наталья уставилась на нее с недовольным видом:
– Надеюсь, с Павликом ничего не случилось?
– Если не считать порванных штанов и царапины на руке. Сейчас он в детской. Марфуша пытается его отмыть и починить ему штаны.
– Ума не приложу, что с ним делать? – вздохнула Наталья. – Ни дня не обходится без проказ. Мне не хочется его наказывать, но, кажется, пришла пора взяться за розги.
– Этим ты ничего не добьешься, Таша, – покачала головой Ксения. – Павлик – мальчик, и мужское постоянно берет в нем верх. Ему хочется бегать, прыгать, драться с мальчишками, скакать верхом, и если ты начнешь его наказывать, все равно он не избавится от своего желания.
– Опять ты за старое, Ксюша? – рассердилась Наталья. – Ты хочешь, чтобы он превратился в грубое, потное животное, курил этот отвратительный табак, играл в карты и напивался до бесчувствия?
– Я не хочу, чтобы по твоей воле он превратился в кисейную барышню.
– Павлик – мой сын, и я сама решаю, каким он должен вырасти. – Наталья окинула сестру сердитым взглядом. – Иди переоденься и не смей больше указывать, как мне воспитывать собственного сына.
Ксения укоризненно посмотрела на нее:
– Ты пытаешься вырастить из него цветок, но в конце концов из него получится чертополох, о который можно очень сильно уколоться, Таша. Помяни мое слово.
– Не пугай меня! Я не хуже твоего знаю, что может получиться из Павлика, если не заниматься его воспитанием. Но каким образом добиться его послушания – решать мне, а не тебе! – Наталья нервно ударила плеткой по ладони. – Ладно, ступай. Мне тоже надо переодеться. Встретимся за ужином. А с Павликом я поговорю перед сном. Тебе больше не придется снимать его с деревьев. И я, пожалуй, разрешу вам выезжать за территорию усадьбы, правда, пока только на коляске. А если он перестанет озорничать, позволю кататься верхом. Но при условии, что ты, – она строго посмотрела на сестру, – перестанешь покрывать и защищать его проказы.
Через час они встретились за ужином, и Ксения отметила, что сестра едва притронулась к еде. Проделки Павлика ни в коей мере не влияли на аппетит его матери, и Ксения отважилась спросить:
– Наташа, что случилось? Ты почти ничего не съела, а повара сегодня по-особому старались. Твой любимый паштет и…
Наталья оттолкнула от себя серебряное блюдо с паштетом из гусиной печени, которое всегда ставили рядом с ней, и недовольно посмотрела на сестру.
– В наблюдательности тебе не откажешь. – Она вытерла губы салфеткой и бросила ее в руки стоящему справа лакею. – Ты права, я действительно огорчена.
Она помолчала мгновение, устремив взгляд