Сердце Рима. Макс Ридли Кроу
потому вопрос удивил Лорин. Камень она отдала в руки Харди.
– Мне повторить вопрос? – Хэмилтон подобрался, как охотничий пес, почуявший след. Он сплел короткие пальцы, положив руки на стол. На его ногтях темнели следы от чернил.
– Я думала, как вам ответить, – вежливо произнесла Лорин. – Я не слишком интересовалась его историей. И, откровенно, считаю, что его достоинства преувеличены. Возможно, он и вовсе легенда.
Оставаясь внешне бесстрастной, она следила за малейшими изменениями в его мимике. Если ее сейчас поймают на лжи – пощады не будет. Но ничто в лице ведущего допрос не переменилось.
– Мне жаль, – произнес он тоном, который явно давал понять, что это чувство ему не знакомо. – Завтра продолжим.
– Неужели нельзя было учесть мои заслуги перед орденом, чтобы не проводить беседу в темнице? – с неизменной вежливостью поинтересовалась Лорин.
Впервые за все время он позволил себе улыбнуться, хоть его тяжелые щеки едва всколыхнулись и тут же опустились на место.
– Учитывая ваши заслуги, мы говорим здесь, а не этажом ниже, в пыточной. Продолжим завтра. Доброй вам ночи.
Последняя фраза была чистой воды издевкой, поскольку Лорин предстояло ночевать в камере. До рассвета оставалось не так уж и много, допрос был долгим, но и спать она не собиралась. Конечно, ее разместили, можно сказать, с удобствами. Здесь была кровать, стол и стул, постель пахла свежестью. Камера высшего уровня. Хэмилтон прав – это лучше, чем пыточная.
Лорин была слишком занята, чтобы думать о своей судьбе. Перед ней, точно жемчуг, рассыпались воспоминания. Хаос? Нет, порядок, но ей нужно понять, какой. Почему вопросы шли в такой последовательности? Почему на допросе не присутствовал Харди?
– Римлянин, – Лорин подобрала с земли кусок глины, отпавшей от сапог конвоира, и начертила на кирпиче латинскую букву «R».
Появление итальянца в Индии, его попытка избавиться от Клайва, а позже – от нее. Если он не подчинялся тамплиерам в тот момент, то значит…
– Его завербовали, – Лорин хлопнула ладонью по кирпичу.
Он – одна из марионеток Созидателей. Но почему ее не предупредили? Почему он играл против нее, а не с ней?
Великий Могол. Еще одна загадка. Почему они спросили о нем? А точнее: почему им пришлось? Харди должен был передать его в Англию, должен. Но почему-то этого не сделал.
Три года о ней точно забыли, и вот вдруг темница. После всех тех объяснительных писем и отчетов. Харди уверял, что позаботится об этом! Что он…
И вдруг Лорин почувствовала, как покачнулся пол под ногами. Мурашки пробежали по коже. Рассыпанный жемчуг стал соединяться в созвездия. Вот она – система.
Им нужна не Лорин. Они хотят получить Харди.
– Боже, – она прислонилась к стене.
Жемчужина за жемчужиной нанизывались на нить, ложились ожерельем на грудь и всё ближе подкрадывались к шее.
Звук шагов оторвал ее от тяжелых мыслей. Дверь открылась, и на пороге камеры возник тот, чье имя Лорин мысленно