Возвращение черной луны. Книга 2. Горькая линия. Светлана Викарий
смело смотрящие глазки и нежные детские ручки, вцепившиеся в шею.
Это случилось с ней впервые! Она прожила столько лет, не ощущая потребности в том, чтобы рядом с ней находился ребенок. Дети приятелей раздражали ее, хотя она замечала, что они к ней тянулись. И это было странно. Для детей у нее не находилось ни ласковых слов, ни ответного чувства, а они липли к ней, заглядывали в глаза и что-то рассказывали о своем совершенно неведом ей.
Это было полное отсутствие материнского инстинкта.
Но пару лет назад она поняла, что больше так продолжаться не может. Зачем она живет, если ей понятны и малоинтересны мужчины? Ее знакомые уже вырастили детей и эти маленькие существа, некогда раздражавшие ее, превратились в красивых, интересных людей со своим внутренним миром, с выраженными талантами, которыми гордились родители. Ей гордиться было нечем. И когда она это обнаружила, ей стало ясно, что вот-вот на нее будут указывать, как на белую ворону. И так и будет она мотаться одна, то в Испанию, где у нее был дом на берегу теплого моря, то снова в Чикаго, в большую мало уютную квартиру с дорогой мебелью и богемскими хрустальными люстрами, которые она включает раз в году в Рождество. Психолог подтвердил ее мысли.
Но главным было не это. Ее мучило смятенье. И однажды вдруг она поняла, что ее смятенье есть не что иное, как мучительное желание иметь ребенка, ужасное, страстное желание: родить, найти, взять, украсть… Психолог сказал: включился материнский инстинкт. Поздновато, но лучше поздно, чем никогда. Варианты с пробирками и донорами она даже не хотела рассматривать. Ей надо было увидеть, ощутить, понять, что это ее ребенок. И таким мог быть только живой, готовый уже кем-то сотворенный человечек. А такие находились в изобилии только в Детских Домах России. Американцы ринулись в Россию за детьми. И она приняла решение – еду домой.
Надо было позвонить Кате, которая всегда волновалась, если Лора не звонила больше шести часов, – и едва она вспомнила о телефоне, тут же раздался звонок – та-тата-тата-та-та-та-тата! Первые аккорды маленькой искрящейся моцартовской симфонии.
– Танюля, я уже соскучился и мечтаю о встрече. – Это был Евгений. Без предисловий, вот так неподдельно откровенно.
– Я уже десятый раз звоню, ты видела? А ты все недоступна.
– У меня телефон был отключен. Я тоже рада…. – Неожиданно для себя сказала она. Слезы продолжали литься из-под темных очков, под которыми она спрятала свои заплаканные глаза. И голос ее после пережитого был неподдельно нежен.
– Где ты? Скажи скорее, где ты и я за тобой приеду. – Торопливо проговорил Евгений, боясь, что она отключится.
– Я… здесь, за городом. Где-то возле Мещанского леса…
– Но что ты там делаешь?
– Не задавай лишних вопросов. – Справившись с собой, сказала она. – Мне надо побыть одной. Я люблю бродить по лесу.
– И я бы с тобой побродил!.. Я тоже очень люблю бродить по лесу! – воскликнул он. – Ты даже не представляешь,