Троглодит. Сергей Щепетов
воинов-людей ваши мужчины во главе с вожаком забрали женщин, детей и подались в степь. Верно? Кого забрали, кого оставили?
– Увели тех, у кого кровь. Детей оставили. Все равно умрут.
– Логично, – признал я. – А с собой прихватили всех женщин, которые могут рожать и работать?
– Не всех. Некоторые остались или потом сбежали и вернулись.
– А-а, не захотели разлучаться с детьми?
– М-м-м… Э-э-э…
– Что мычишь и глаза пучишь? Вопрос не ясен?! Ты сказала, что некоторые женщины добровольно остались в стойбище перед нашествием людей. Спрашиваю: почему? Подсказываю: из-за своих детей. Нет?
– Н-н-е знаю… Зачем нужны дети, если нет мужчин?
– ?.. Еще раз – помедленнее.
– Без отца ребенок не нужен, – заявила Тоб-лу. – Еды и так мало.
– Опа-на! – несколько опешил я. – Значит, если отец погиб, то и ребенка в речку?!
– У «плохих» женщин это так, – лукаво улыбнулась Тоб-лу. – А «хорошим» не надо.
Она использовала неандертальские понятия, которые однозначно перевести трудно, если вообще возможно. Пожалуй, самая близкая аналогия – это иерархическое положение. «Плохая» женщина значит старая или увечная, не представляющая интереса для мужчин, а «хорошая» – наоборот. Одним достаются объедки, пинки и бесконечная работа, другим – лучшие куски, секс и безделье.
– Это почему же «хорошим» не надо? – заинтересовался я. – Оставшись с детьми без мужчины можно сразу стать «плохой» и голодной!
– Э-э-э! – покачала головой Тоб-лу и как-то мечтательно улыбнулась. – «Хорошие» – это те, у кого много мужчин. И каждый из них думает, что дети – его. Даже если не он главный.
– Какое коварство! – вздохнул я.
– Почему коварство? – удивилась женщина. – Так у нас, так у вас. Так было всегда. Разве может быть иначе?
– А таг-таги у вас тоже делают при всех? – не удержался я. – И с криками на все стойбище?
Ее взгляд чуть не заставил меня смутиться – похоже, я сморозил незаурядную глупость. Еще чуть-чуть, и она просто станет смеяться надо мной. Ну, не вслух, конечно… Однако, лучшая защита – это нападение:
– Сейчас я оторву тебе уши и заставлю их проглотить. Говори!
– Не злись, «сильный мужчина»! – испугалась кроманьонка. – Я вовсе не хотела тебя обидеть.
– Верю. И так?
– Таг-таги при всех – это хорошо! – заявила Тоб-лу. – Если, конечно, твой мужчина «самый сильный». Или хотя бы просто «сильный». А если никто не видит, то хочется кричать – чтоб все слышали!
– Тонкий расчет?
– Нет, – качнула она головой, – ты не понимаешь: хочется!
– Угу… М-да-а… – озадачился я. – А если мужчина не очень «сильный» или вообще «слабый»? С ним что, вообще никаких таг-таги?!
– Почему же, – пожала плечами женщина. – Можно и с ним. На всякий случай. Вдруг он потом станет «сильным»? Или других не останется… Пускай и этот думает, что дети – его.
– Только…
– Да! – кивнула она. – Только лучше, чтоб никто не видел. А кричать при таг-таги со «слабым» не хочется. И никто никогда не кричит. Тихонько быстренько в кустиках – хи-хи! – и ему хватит!
– Однако… –