Великий Могол. Алекс Ратерфорд
у стены во дворе.
Под первыми плитами, к разочарованию Баба Ясавала, не оказалось ничего, кроме красной земли. Хумаюн нетерпеливо расхаживал по краю бассейна.
Вдруг конюший воскликнул:
– Повелитель, смотри, у этих четырех плит в центре щербины по краям! Их уже поднимали раньше.
– Ты прав, – ответил Хумаюн. – Уберите их.
Плиты поддались при первом же нажатии на вогнанные под них жерди. Когда вспотевшие рабочие подняли плиты, падишах увидел под ними деревянный люк.
– Вот оно! Баба Ясавал, уверен, интуиция тебя не подвела. Какая награда достойна твоей больной головы?
Прыгнув на дно бассейна, Хумаюн сам потянул на себя люк. Тот легко открылся; несколько пологих ступеней за ним спускались к окованной железом двери с большим железным замком.
– Дай мне лом, – приказал падишах и, засунув конец железного прута в замок, с силой разломил его.
Распахнув дверь, он вошел, низко склонив голову. В полусвете заметил мерцание золота. Когда его глаза привыкли к темноте, Хумаюн увидел, что пол устлан толстыми золотыми брусками, а повсюду стоят открытые сундуки с чем-то похожим на драгоценные камни. В помещении оказались еще выходы в несколько комнат. Хумаюн велел подать огня и в свете факелов увидел, что сундуки действительно ломятся от сапфиров, рубинов, изумрудов и других сверкающих камней, а в других комнатах находились сундуки с серебряной посудой, кубками и богато украшенным оружием и доспехами. Его отважных воинов ждала более чем щедрая награда.
– Вынесите все золото, драгоценности и прочие ценности. Хорошо их охраняйте и пересчитайте. Сегодня вечером мы будем пировать и делить добычу.
За день и слуги и воины хорошо потрудились. Их первой задачей было соорудить невысокую деревянную платформу в центре площади, с которой Хумаюн должен был обратиться к своим воинам и раздать им долю добычи, под строгой охраной лежавшей позади помоста. Потом они воздвигли на площади дополнительные навесы, используя все что могли – полотна шерстяных, хлопковых тканей или просто рогожи, ткани красного, малинового или более блеклого зеленого цвета, с причудливыми узорами и однотонные. Под навесами поставили низкие деревянные столы, а вокруг них набросали подушки, покрывала и матрасы, на которых могли разместиться пирующие. Были сооружены грубые подставки для факелов; их расставили так, чтобы никто не перевернул и не сдвинул их, когда застолье разгуляется в полную силу.
Под конец работы аппетит у всех разыгрался еще больше – из-за соблазнительных ароматов, доносившихся с полевых кухонь неподалеку, где на вертелах жарились туши баранов, готовились овощи со всевозможными приправами, а из сахара, простокваши и розовой воды со специями самые виртуозные повара в медных чашах готовили пастилу. Большинство правоверных воинов вместе с Хумаюном и всеми его придворными знали, что мусульманам грех пить вино, но было решено собрать на столах все запасы напитка, хранившиеся в крепости и в обозах Хумаюна, включая красное «газни»,