Повернуть судьбу. Светлана Петровна Соловьёва
уже не успевала промокать глаза. Слёзы тоненькими ручейками текли по щекам, оставляя бороздки на гриме.
– Значит и ему я испортила жизнь? – вздохнув, произнесла она.
– Получается так! – ответила Светлана и, посмотрев на Светлану Викторовну, только сейчас до конца поняла душевное состояние отца.
Светлана смотрела на плачущую женщину и ей не было её жалко! Ей было тяжело, но она не хотела жалеть Светлану Викторовну, хотя чувствовала, что вспоминать и рассказывать всё труднее и труднее. Опять, как в детстве, было жалко и обидно за себя.
– Помню, отец привёз заводную игрушку – металлического коня с каретой, – отгоняя жалость к себе, Светлана сухо продолжала рассказывать. – Карета ехала и толкала коня, а он в воздухе перебирал ногами. Очень красивая и интересная, по тем временам, игрушка! Но я недолго играла ею, она исчезла. Мама, конечно, обвинила меня. Больше я никогда её не видела.
– Откуда отец привёз игрушку?
– Не знаю, он ездил каждый год отдыхать. У него был бесплатный билет на самолет, поэтому он не отказывал себе в удовольствии. Один раз, перед выпускным балом в школе, он привез мне туфли. Белые, лакированные, очень красивые! Мама хотела их забрать себе, но он не дал. Был большой скандал, но отец все-таки настоял на своём. Я эти туфли долго носила, очень берегла. Мы внешне неплохо жили в материальном плане.
– Как это внешне?
– В дом всегда что-нибудь покупали раньше, чем это появлялось у соседей. Мама старалась, чтобы в доме было уютно и красиво. Когда я стала старше, мне это казалось каким-то соревнованием. Отец много вещей привозил из других городов. У нас, у первых на улице, появился телевизор. Помню эти вечера, как в кинотеатре. Много народа собиралось в доме. Приходили со своими стульями и смотрели кино, мужчины собирались на футбол или хоккей. Потом, отец привёз холодильник с Кавказа. Женщины соседки, приходили смотреть: гладили холодильник, заглядывали в него, выдвигая каждый ящичек. Наблюдая за этими показами, я удивлялась, что в очередной раз нами восхищаются соседи, мама ходит счастливая и радостная, хотя в доме нет ни копейки и у меня, например, нет сапог или ещё чего-то необходимого для повседневной жизни.
Мне отец вещей не покупал никогда, зарплату отдавал маме, а она тратила деньги на дом, себя и брата. Тогда я ничего не понимала, думала, что она просто не умеет распределять расходы и ей никогда не хватает денег до получки. Мы всегда жили в долг или жестко экономили и, как правило, на мне. Взрослея, я всё начала замечать и понимать. В семье каждый жил для себя. Вернее, отец для себя, мама для себя и брата, а я сама по себе и никому до меня не было дела.
Когда оформляли отцу инвалидность, выяснилось, что он от зарплаты отдавал только четвёртую часть в семью. На оставшиеся деньги уезжал каждое лето в отпуск. Особенно часто ездил в Севастополь, – взглянув на Светлану Викторовну, Светлана продолжала рассказ: – Узнав об этом, мама полностью урезала затраты. От этого пострадала больше всех я! В нашей семье основным и главным было – что скажут люди. Поэтому и старались пустить пыль в глаза и прикрыть имеющиеся дыры.