Семья в кризисе. Опыт терапии одной семьи, преобразивший всю ее жизнь. Карл Витакер
из-за того, как много ей приходилось оставаться одной с детьми. Я поинтересовался, когда начался их «эмоциональный развод». Было ли это с самого начала? Нет, она так не думает. Они были очень близки и очень счастливы в первые годы после свадьбы. Когда все изменилось? Когда появились дети, предположила она, и когда его работа стала такой тяжелой. И давно это произошло? Она думает, что примерно на восьмом году совместной жизни. Полагала ли она, что они отдалились друг от друга только из-за работы и детей? Да, именно так.
Я не был удовлетворен, хотя и поразился тому, как легко она продолжала говорить о своем браке. Этого бы ни за что не произошло, если бы мы начали разговор с нее. Она бы настаивала на том, что причина – в ее ссорах с Клаудией. В своем следующем вопросе я сделал предположение. «Как насчет зависимости между вами и мужем в первые годы? Замечали ли вы это?»
Она, казалось, удивилась, что мне об этом известно. «Да, я полагаю, что мы были очень зависимы друг от друга. Каким-то странным образом мы до сих пор очень зависимы».
«Я согласен, – сказал я, не поясняя. – Возможно, именно это заставило вас стать такими разъединенными. Заставило его слишком увлечься работой, а вас – заботой о детях и общением с матерью. Зависимость друг от друга пугала вас. Вы могли почувствовать, что она собирается поглотить вас обоих». Я произнес это с особенной интонацией, как будто обращался не прямо к ней, а к той чувствительной и неуловимой ее части, которая могла бы меня услышать, – где-то за обычным рациональным уровнем понимания. И она действительно услышала, хотя это явно не доставило ей удовольствия. Я увидел, как она поморщилась от моих слов. Подобное вторжение в чью-то жизнь выглядит очень угрожающе. То, что мы были относительно мягки и одновременно сильны, делало нас в ее глазах вдвойне опасными. Нашему вмешательству сложно было сопротивляться.
Кэролайн могла подумать, будто у меня есть какие-то особые способности, позволившие мне догадаться, что в начале их брака они с Дэвидом были очень зависимы друг от друга. На самом деле это не так: достаточно поработать с сотней семей, чтобы понять предсказуемость этой дилеммы. Большинство из нас – включая психотерапевтов – женятся на великой американской мечте о счастливом браке. Супружество представляется нам счастливым состоянием, в котором мы получаем помощь, заботу, любовь, понимание и даже хорошие советы, не полученные в своих семьях. Едва вступив в брак, мы обретаем уверенность, что супружество поможет нам лучше относиться к себе и сделает нашу жизнь более легкой и безопасной. И (внимание!) обычно так и происходит – на некоторое время. Мы образуем плотное зависимое целое и помогаем друг другу различными способами: советом, симпатией, заботой, обучением. У нас оказывается много всего, что мы можем дать друг другу.
Но рано или поздно этот психотерапевтический проект с его поначалу восхитительной «материнской» заботой проваливается. Он не срабатывает по множеству различных причин, большинство из которых мы еще будем обсуждать. Но главным образом потому, что и муж, и жена начинают бояться потерять в этой зависимости