Детектив в Новый год. Татьяна Устинова
с раздачи… Найду – в трехлитровую банку с кабачками закатаю!
– Ладно, уймись, – прервал Вадим поток буйного красноречия. – Нам сейчас важнее определиться, что делать дальше. Похоже, он и правда нарочно нас сюда завел. Скоро стемнеет, до Загорья нам и к завтрашнему утру не дошлепать.
– Зябко! – Пафнутий натянул на голову капюшон меховой парки, которую купил в начале зимы у одного чухонца и носил вместо шубы. – Не просидеть ночь тут нам. Околеем!
Резон в его словах, несомненно, был, однако никто и не собирался торчать под дубом до окоченения. Вадим, рассудив, что немедленное возвращение в деревню будет, во-первых, затруднительным, а во-вторых, бесславным, предложил двигаться дальше в глубь леса. По его прикидкам, направление во время езды они держали верное, и до усадьбы Чучумова оставалось версты полторы, не больше. Делая такой вывод, он руководствовался не только интуицией. Наметанный глаз подмечал тут и там трухлявые пни с ровными спилами. Много лет назад в этих местах заготовляли дрова. Жителям Загорья забираться так далеко от деревни не было необходимости, а другие селения поблизости отсутствовали. Кому же понадобились дровишки? Знамо дело, тому, кто обитал рядом. Кроме Чучумова, некому.
– Пойдем по этим пням. Они приведут нас к поместью. Какая-никакая крыша. Переночуем и заодно проверим, не засела ли там какая вражина. А завтра с рассветом тронемся обратно.
– Крыша в доме есть ли? – усомнился Пафнутий. – Разгромлен давно уж он, не осталось, глядишь, и стен там.
– Дрейфишь, что ли, сопля мраморная? – напустился на него Макар. – Если кто и есть, я ему жилы через уши вытяну и в такую окрошку порубаю, что ни один коновал не соберет. Он у меня живо свое гнилое жало закусит и по швам расползется… Понял?
Но Пафнутий не унимался.
– Ждет погибель нас! Этот старик – Верлиока и есть! – Он настолько разволновался, что заговорил нормальным языком: – Видели, каков из себя? Борода, волосы, глаза хитрющие… У Верлиоки лиц много, в кого угодно оборотится. Пронюхал там, в деревне, что мы его ищем, и персонально к нам явился…
– Спокойно, хрящ! – снова завелся Макар. – Неча прежде времени копчиком в кадык стучать. Ты меня знаешь! Если мне кто не по нраву, я ему баклагу отдеру и до китайской границы футболить буду.
– Натюрлихь… – встрял доктор, которому хотелось внести свою лепту в обсуждение животрепещущего вопроса. – Ихь не сомневайся в ваш бицепс, но герр Пафнутий говориль истинно. Дэр копф… – Он снял ушанку и потыкал себя пальцем в розовую плешь. – Голова в петля совай – ист феликий глюпост!
Перебранка затягивалась, Вадим набрал в легкие побольше воздуха, чтобы прикрикнуть на спорщиков, но тут издалека, из-за куп деревьев, донесся странный, дважды повторившийся звук:
– У-га! У-га!
Это был человеческий голос, но произносил он что-то невразумительное, похожее не то на призыв маленького ребенка, которому не терпится привлечь к себе внимание, не то на выкрик охотника, подражающего птице или зверю.
– Тихо! Слышите?
Вадим вскинул