Золотой дурман. Книга первая. Юрий Копытин
всем телом вперёд, произнёс Мирон.
– Может быть… – едва кивнула головкой Лиза. – Но теперь-то что общего между нами?.. Помните, вы мне процитировали Сумарокова: «Какое барина различье с мужиком?..» Ответ поэта далёк от действительности: «И тот и тот земли одушевлённый ком…» Возможно, так оно и есть – в конце жизненного пути. А в жизни совсем по-другому: какое равенство может быть между барыней и холопом?.. Надеюсь, вы поняли меня? – отвернулась она в сторону.
– Лиза, как можно вот так взять и враз всё разрушить? Ведь я не совершил ничего предосудительного! – искренним голосом, идущим из глубины души, воскликнул Мирон.
– Хм-м… – иронично хмыкнула Лиза. – Может, и так… Но неужели ты думаешь, что я отправлюсь за разжалованным в солдаты неизвестно куда? Хотя он и не совершил ничего дурного, – взглянула она на него высокомерным взглядом.
– Лизонька! – послышался голос быстро семенившей к беседке Алевтины Николаевны; видимо, дворецкий уже доложил о непрошеном госте. – Непристойно тебе находиться в обществе какого-то солдафона… Пошли в дом.
– Иду, маменька… – поднялась Лиза и, гордо подняв голову, прошагала мимо Мирона.
– Убирайтесь отсюда! И оставьте мою дочь в покое! – обернувшись, гневно произнесла Алевтина Николаевна. – Выпроводи его отседова! – строго приказала она дворецкому.
Мирон с горестным лицом медленно опустился на траву.
– Господи!.. – поднял он глаза в бездонную высь неба. – Неисповедимы пути твои… Что ждёт меня там – в далёкой и загадочной Сибири?.. Дай же мне силы испить до дна эту горькую чашу.
Зайдя на крыльцо, Елизавета вдруг, дёрнувшись всем телом, с нежным рвущимся взглядом повернулась к Мирону.
– Пошли! – твёрдо произнесла Алевтина, увлекая дочь в открытую дверь…
– Идите, сударь, идите… – потряс его за плечо Евстафий. – Давайте по добру…
Мирон поднялся и медленно побрёл к ожидавшей у ворот лошади…
«Кто же так жестоко обошёлся со мной?» – который раз задавал он себе неразрешимый вопрос…
Три артели рекрутов, сопровождаемые поручиком и солдатами, поднимая сапогами пыль, двигались на восток… Где-то в десяти верстах от села Тугулым их встретил высокий столб с надписью «Сибирь». Здесь, крестясь и припав остриженными чубами к холодной земле, они со слезами на глазах шептали: «Прощай, матушка – Россия». …А далее, в далёкой стороне, их ждали остроги, крепости, форпосты сибирских линий…
Сибирь
…Солнечный осенний день сентября 1785 года зарождался над сибирским Приобьем. Нежно-розовая полоса занявшегося рассвета багрянцем подёрнула стелющуюся над лесом и лугами сизую дымку марева, зажгла мириадами огней капельки утренней росы и позолотой упёрлась в раскинувшееся над водой облако тумана. Покой и тишина охватили безбрежную долину широкой Бии. Лишь время от времени всплеск крупной рыбы да скрип весла в уключине рыбацкой лодки, нарушая безмолвие, тревожили уснувшую в своём течении реку…
Служивый в форме хорунжего, увлечённо склоняясь над мольбертом,