Чертова любовь, или В топку классиков. Татьяна Никоненко
до туннеля, он останавливается. Поворачивается ко мне и произносит странным механическим голосом:
– Обними меня, ты красивая.
Я не двигаюсь с места, из меня вытянули только что весь воздух и все мое счастье эльфийской поляны.
Он поворачивается, очень гибко для такого бесчувственного. Обнимает меня сам и старается поцеловать.
Я резко отклоняюсь на багажнике. Встаю.
– Смотри, какие волосы, длинные и мягкие. – Он проводит рукой по волосам, как будто я кошка, а лучше кролик. Я уворачиваюсь. Тогда он тоже приподнимается и снова пробует меня поцеловать, захватывая при этом за пояс куртки. Я сжала губы, хотя он и не так близко, пояс оттягивается и может ударить меня пряжкой.
– Отпусти! Что ты делаешь, ты меня неправильно понял! – наконец разжимаю губы я.
Моя уверенность волнами то возвращается, то пропадает.
А если я попала в ту самую ситуацию, от которой меня пытался всегда оградить дедушка: «Ксюша, никогда не садись в машину к мужчинам одна, даже если они тебе знакомы». Дедушка, тут даже не машина, тут до смешного – велосипед, а я на багажнике.
– Ну чего ты, разве не этого хотела? – Он снова притягивает меня, это очень странная позиция, ведь он все еще удерживает велосипед, как и я, впрочем.
Уже пора бежать или еще нет? А велосипед?
– Я не поеду никуда, пока ты меня не поцелуешь, – посверкивая глазами и позвякивая монетами в одном из карманов, медленно и холодно говорит он. Он меня больше не держит.
– Что? Я же сказала, ты меня неправильно понял! – я говорю чуть громче и начинаю злиться.
В голове борются два голоса. Один говорит влепить ему как следует за такие проделки, а другой прикидывает, пора ли уже поднимать шум, звать на помощь или еще терпимо? Этому второму стыдно звать на помощь просто так, ведь пока еще нет серьезной беды.
– Ну что ты расшумелась, иди сюда. – Он откидывает подножку в велосипеде. И полностью встает, ему больше не нужно держать велосипед. – Иди сюда, тебе ведь этого хочется тоже.
– Если ты никуда не поедешь, то слезай с моего велосипеда, я доеду и сама, – стараюсь говорить так же холодно, как и он.
Второй голос кричит: «А в том ли ты положении, чтобы ставить условия?»
Мой шантажист снова теряет свой взгляд где-то позади меня, потом смотрит на меня, проходит от моего носа к плечам и велосипеду, я сжимаю руки в перчатках. Как там папа учил: левую ногу немного вперед, правый кулак выбрасывать резко, но не широко, чтобы успел вернуться.
Он снова смотрит мне в глаза.
Я выношу левую ногу вперед.
Он недоволен, но спокоен, садится на велосипед.
Я не знаю, что это значит. Но резко тоже сажусь на багажник.
Несколько секунд мы задерживаемся в такой позе, а потом он начинает движение к дому.
Мы сворачиваем на широкую улицу, и я начинаю слышать голоса ребят издалека, я спасена.
Подъехав ближе, мы видим Олесю, Фабрицио и еще одного мальчика