Чертова любовь, или В топку классиков. Татьяна Никоненко
ты, как всегда, супер, и не слишком нарядно, и стильно. – Я немного завидую, у нее так легко все получается.
Мы берем пиво и поднимаемся на второй этаж.
Я вижу опять сдвинутые столы в гостиной как у нас, такой же замызганный ковролин, только стены совсем пустые, белые.
Мы быстро здороваемся с теми, кого знаем. А знаем мы уже многих. Прошел месяц нашего пребывания в Нидерландах. Мы стали немного спокойнее, меня больше не бросает в крайности на вечеринках.
Задерживаемся немного с чехом и чешкой, нам нравится общаться, мы как будто немножко родные. Хотя потом окажется, что чех ненавидит коммунистов, и нам за причастность к коммунистическому прошлому периодически будет прилетать, но это позже.
Я исподтишка смотрю вглубь комнаты на своего ирландца: высокий, длинные волосы, которые постоянно закрывают глаза, а он их даже не откидывает, смотрит как из домика своими зелеными большими глазами с ресницами как у Барби.
Улыбается, он всегда улыбается, и такой нежный.
Подхожу к нему, хоть и тяжело пока понимать его акцент, но не зря же мы уже договорились о поездке в Германию вместе. Одним днем. В Мюнстер.
– Привет, Инн! Как дела? – Я сполна освоила эразмусский этикет и уже не боюсь вот так подходить.
– Привет, Ксуюша, Олэйся! У меня отлично – вот! – Он показывает на свою бутылку пива и смеется.
Нам трудно привыкнуть, что ирландцы напиваются просто как гномы из «Властелина колец», чем пьянее – тем ценнее. Не знаю уже, что ценнее – вечер или сам ирландец, который его абсолютно не помнит на следующий день.
Его друг Гарри что-то шутит и зовет его.
Я разочарована, но не удержишь же.
– Си ю!7 – бросает он мне и продолжает улыбаться.
Гарри задумал соревнование, кто больше выпьет, с корейцами. Корейцы обожают наших двух ирландцев, а от всех остальных шарахаются. Наверное, сошлись на том, что их английский тяжело понимают другие нации, а может, игра в футбол или общая пьянка.
Вдруг слышится шум, и комната разражается смехом. После огромного стакана коктейля из водки, пива и вина самый высокий кореец падает на своих друзей, они оттаскивают его к стене и дают нежно съехать по стенке. Он, кажется, спит.
Я поворачиваюсь и смотрю на Олесю от безысходности: почему никто на этих вечеринках не играет в игры, чтобы все общались, знакомились, чтобы вот с этим Инном сблизиться. Неужели надо просто напиться?
* * *
Нам девятнадцать, но мы пока еще ни разу не напивались, чтобы хвастаться другим о ночи с белым другом. Разве что после пищевого отравления.
Мои родители не прятали от меня алкоголь и по праздникам, с подросткового возраста, могли налить вино, иногда давали даже коньяк на пробу.
До сих пор помню приторный и терпкий вкус кагора. Его просто невозможно было выпить много из-за сахарности. Я делала несколько глотков из рюмки на короткой ножке, и мое желание пить выветривалось.
See you (англ.) – Увидимся!