Традиции & Авангард. №3 (10) 2021 г.. Коллектив авторов
на психолога, договорилась с госпожой Тюкиной нянчить ее детей в Москве, – в полном отчаянии выпалила я.
– Москву знаете? – спросили в трубке. – Сами доберетесь? Я продиктую адрес.
– Адрес записать негде. Меня высадили из автобуса у церкви Флора и Лавра, здесь стою и жду вас с шести утра.
– Ясно. – Судя по тяжелому вздоху, мужчина, который говорил со мной, глубоко задумался. – Я сейчас выпью кофе и за вами приеду. Буду на Павелецком вокзале примерно через час.
– Хорошо! – воспрянула я духом.
Поблагодарив незнакомого человека, у которого за время этого разговора удивленно вытянулось лицо, я вернула мобильник и плюхнулась на свои сумки рядом с бомжом.
– Ты справишься с трудностями. Ты молодая и упрямая, – решительно сказал нищий.
Хотела возразить, что я робкая, неуверенная, выросшая в строгих традициях Кавказа, но старик, взяв деревянную ножку стола и методично постукивая ею по льду, продолжил:
– У меня глаз наметан. Верь в себя. Ты очень сильная. Настоящий воин.
– Спасибо.
– Меня дедом Василием зовут. Ночую, когда не гоняют, на Павелецком вокзале, а если вышвыривают оттуда, то я на картонках сплю. Здесь за домами есть свалка, на свалках картона много… Если повезет, я в подъезде прячусь в метель или ковыляю к теплотрассе.
Зимний день нависал над столичными улочками, тускло освещая очерченный линиями судьбы миниатюрный квадрат, где очутилась я, словно шахматный солдатик на черно-белой доске. В ожидании встречающего я слушала истории деда Василия: как он работал на радиотехническом заводе, как жена ушла к его лучшему другу, а он с горя запил, как в перестройку черные риелторы отобрали жилье на Цветном бульваре…
– Государство нас не защитило, – грустно вздыхал старик. – Мы жили в СССР, а теперь Россия называется, и никто ни за что ни в ответе, и выживай как хочешь…
На календаре была суббота, девятое декабря две тысячи шестого года.
Торопливым шагом к нам приблизился мужчина лет шестидесяти в потертой кожаной куртке и лихо заломленном набок бархатном берете цвета вороньего пера, внешне похожий на француза или испанца. Его остроконечная седая бородка и хитроватый прищур карих глаз сразу выдавали человека творческого. Из-под берета выбивались непослушные седые пряди, словно мужчина только что сошел со старинной гравюры. Он был подтянут, строг и сразу меня узнал.
– Лев Арнольдович Штейн, – представился он, слегка поклонившись. – Я – супруг Марфы Кондратьевны Тюкиной. Здравствуйте!
– Здравствуйте! – сказала я. – А почему госпожа Тюкина забыла о моем приезде? Мы же с ней предварительно договаривались. Я три часа околеваю на морозе!
– Подтверждаю! Три часа ждет девушка, – кивнул дед Василий.
– Марфа Кондратьевна – коренная москвичка, считай, барыня, она делает только то, что ее величеству вздумается, – охотно объяснил Лев Арнольдович, подхватывая мои сумки и одновременно подавая деду Василию десять рублей.
Нищий заулыбался беззубым ртом,