Ярый Жан. Алексей Степанов

      В вагон зашел, на место сел.

      Вздохнув, в окошко посмотрел.

      Как эта полка боковая

      Его бесила! Он хотел

      Спокойно спать, не поджимая

      В коленках ног; но не сумел,

      Посадочный расклад не зная,

      Купить нормального билета:

      Что предложили, то купил,

      Зашел и сразу загрустил —

      Внизу и сбоку! До рассвета.

      Переживая, думал он,

      Что чай какой-нибудь пижон

      Прольет. Пройдет, не извинится,

      А то и вовсе наорёт,

      Мол, разлеглись тут. Разозлится.

      Он встанет, далеко пошлет…

      Тогда начнут они браниться.

      Что пассажиры будут шляться

      Всю ночь туда-сюда ходить —

      То в туалет, то покурить

      И, мимо проходя, толкаться.

      Но, вопреки шаблонной схеме,

      Нас ждет сюрприз в моей поэме.

      Со стороны проводника,

      Вошла она, предел мечтанья!

      Так неожиданно легка,

      Так будоражила желанья,

      Что вдруг дрожит моя рука.

      Я трепещу. Как бесподобна,

      Как утончённа и нежна.

      Как горделива и важна.

      Как голову вскружить способна.

      Пусть рисовал её портрет

      Не раз задумчивый поэт:

      И все же – солнечным каскадом

      Волос, на плечи ниспадавших,

      Она светилась, ясным взглядом

      Смотрела на людей дремавших,

      И тех, что копошились рядом.

      Она – как белая ворона.

      Был безупречен макияж,

      Обогащавший антураж

      Унылый старого вагона.

      Меланхолический типаж.

      На вид и двадцати не дашь.

      Красивый бронзовый загар,

      Что кожа бархатом лоснится.

      Глаза – источник женских чар

      Венчали длинные ресницы.

      Как взглянет, так в груди пожар.

      В коротком, очень легком платье

      В руке накидка от кутюр.

      Французский с камнем маникюр.

      И сумка Сен-Лоран под стать ей.

      На каблуках, кольцом сережки.

      Модельно худенькие ножки.

      Украшен пирсингом живот.

      Тату – загадочный узор.

      По-детски приоткрытый рот

      И дышит грудь, смущая взор…

      Но что-то место не найдет

      Согласно взятому билету.

      Изящный катит чемодан.

      Мой друг застыл, как истукан,

      Разглядывая фею эту.

      Ушла в конец – и слава богу!

      Стал расслабляться понемногу.

      Но от судьбы не убежишь.

      «Сорок седьмое, боковое…

      И ты, дружок, на нем сидишь,

      Молчит! Ну, что ж это такое!

      С открытыми глазами спишь?» —

      Примерно так она сказала.

      В ответ он что-то бормотал.

      Потом и вовсе замолчал.

      Она его очаровала!

      Так было стыдно, он терялся,

      Чужой