Паганини / Paganini. Дон Нигро
в таверне гостиницы «Красный череп». ПАГАНИНИ и СОЛДАТ пьют за столом. ГУССИ, отвратительного вида, опустившаяся старуха[1], пьет за соседним столиком и не сводит с них глаз. ОФИЦИАНТКА обращается к зрительному залу).
ОФИЦИАНТКА. Впервые я увидела Паганини в таверне гостиницы «Красный череп». В компании бывалого, симпатичного солдата и какое-то время они пили вместе. Паганини напился. Солдат – нет. Я чувствовала, в эту ночь случится что-то ужасное.
ПАГАНИНИ. Из чего, по-твоему, создается музыка?
СОЛДАТ. Из шума?
ПАГАНИНИ. Музыка создается из другой музыки, которая создана из другой музыки, которая создана из птичьего пения, криков джунглей, детского плача, стонов женщины, совокупляющейся в темноте. Музыка движется, как мысль, но без нагромождения слов. Это эмоции без содержания, точнее, содержание возникает, когда ты слушаешь.
ГУССИ (подходит ближе). Кто-то что-то сказал насчет совокупления? Хотите хорошо провести время, мальчики? (Рыгает).
ПАГАНИНИ. Нет, благодарю.
ГУССИ. Я тебя осчастливлю. Один стакан, и я вся твоя.
ПАГАНИНИ. Предложение заманчивое, но, боюсь, этот вечер у меня полностью занят.
ГУССИ. Ты не знаешь, от чего отказываешься.
СОЛДАТ. Мы можем себе представить. А теперь уходи.
ОФИЦИАНТКА. Гусси, оставь синьоров в покое, а не то я попрошу Бруно вышвырнуть тебя.
ГУССИ. Слабаки. (Волоча ночи, возвращается к своему столику).
СОЛДАТ. Вот. Выпей еще. (Наполняет стакан ПАГАНИНИ).
ПАГАНИНИ. Музыка – как вино. Она заполняет тебя полностью, и на мгновение ты захвачен экстазом, сравниться с которым может только оргазм. Музыка создается потиранием и вдуванием, рубкой и царапаньем, ударами по сухому дереву, металлу, животу, любовью и горем.
ГУССИ (возвращается). Кто-то что-то сказал насчет потирания и вдувания? Сегодня цены снижены.
СОЛДАТ. Уйди, наконец, а не то я засуну тебя в бочку с дождевой водой.
ГУССИ. Я работала с твоей матерью, знаешь ли. (Отходит).
ПАГАНИНИ. Музыка создана из ветра и шума, как ядреный, сильный пердеж. Но, если все сделано правильно, музыка – это Бог, легким дуновением пролетающий в ночном саду.
ГУССИ. Мой третий муж пердел знатно. Словно стрелял из мушкета. Однажды на улице даже сшиб женщину с ног. (Солдат смотрит на нее). Ухожу, ухожу. (Отходит).
СОЛДАТ. Вижу, ты много об этом думал. Даже слишком много.
ПАГАНИНИ. Но в красоте музыки и ее опасность. Когда мы соблазняемся музыкой, эмоциями, мы теряем душу.
СОЛДАТ. Как дьяволу?
ПАГАНИНИ. Именно. Но что значит, потерять душу? Что в искусстве истинная форма демонического экстаза и проклятия? Чтобы создавать, необходимо просто добавить Сатану с его нацеленностью на уничтожение? Чтобы подарить ему праздник?
СОЛДАТ. Должен признаться, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я – простой, честный солдат. Я убиваю за деньги.
ПАГАНИНИ. А у меня совершенно нет того, за что ты убиваешь. Это означает, что мне пора ползти наверх, к моей любимой Ангелине.
СОЛДАТ. Подожди. Позволь
В те далекие времена старухой считалась женщина лет сорока.