Озябнуть в Зимбабве. Кира Грозная
Лида снова вошла в кабинет. Начальник аэропорта повернулся к ней с таким видом, словно сейчас встанет и вытолкает её самолично. На Лиду смотрели холодные синие глаза, не жестокие, но какие-то выгоревшие. И, будто третий всевидящий глаз, «Золотая Звезда» Героя Советского Союза глядела с форменной куртки бывшего военного лётчика.
Что почувствовала Лида? Этого она не показала. «Вы же – Герой Советского Союза, – укоризненно произнесла Лида. – Вы же – не такой, как все! Что вам, человека не выслушать?» Герой поперхнулся, потом, после заминки, сделал приглашающий жест: «Ну, войдите… В чём дело?»
«Я прилетела во время сессии на один день к брату», – начала Лида. «К брату?» – недоверчиво переспросил Герой. Подумал, что хахаль, – поняла Лида. «Да, это мой брат. У него умерла невеста…» В лице Героя промелькнуло живое участие: «Умерла – у этого мальчишки? Невеста?.. Чем я могу вам помочь?»
Лида возвращалась в Ленинград на самолёте в кабине пилотов. Сидела на откидном стульчике стюардессы. И стюардесса угощала её кофе.
Брат при поддержке сестры пережил своё горе. Через какое-то время он встретил милую девушку, которую звали так же, как ту, предыдущую, – Галя. У новой Гали была длинная-предлинная коса, собранная в узел, большие серьёзные глаза и мёртвая женская хватка.
Семью они создали крепкую, практически нерушимую. Их единственная дочка Саша, моя сестричка, тоже приезжала на лето в Майкоп. Мы дружили, засыпали в обнимку, дрались, соперничали из-за няни и незамужней тогда тёти Леры, которую в нашей семье называли ласково – Лерочкой. А больше всего мы с Сашей любили сочинять всякие истории: приключения, детективы, ужасы. В этом творческом процессе генератором выступала Саша: у меня фантазия отсутствовала напрочь.
Мама для меня – не просто авторитет. Мама – легенда. Она никого не боится и всегда говорит то, что думает.
«Если ты права, тебе нечего бояться, – убеждает меня она. – Даже если все против тебя. Ведь бывает так, что все неправы, а один человек – прав. Ты, главное, сама верь в свою правоту. Если ты сомневаешься – тогда другое дело».
И после паузы добавляет: «Вот я – всегда в себе уверена!»
Настанет день, и мама обучит меня, драчунью, нескольким «отшивающим» и «уничтожающим» фразам, с которыми я без драки завоюю уважение в сельской школе. Мама научит меня писать сочинения лучше всех в классе. Научит пересиливать себя и делать именно то, чего хочется меньше всего.
Она внушит мне навсегда, что полки с книгами смотрятся в доме богаче, чем ковры на стенах или хрусталь в серванте. Приучит читать литературные журналы, плакать от хорошей поэзии, ходить в букинистические магазины и рыться в старых книгах, пока от пыли не покраснеют глаза и не распухнет нос.
В «шальные девяностые» мама будет вести переговоры с заказчиками, выбивая деньги для оборонного предприятия. Потом уйдёт в коммерческую структуру и до семидесяти лет проработает в торговой фирме менеджером наравне с молодыми девчонками.
Девочка-отличница