Записки о прошлом. Игорь Куликов
друга, ребенок закрывался в комнате, пытался отвлечься на музыку в наушниках, но ничего не получалось. Даже сквозь мелодии доносился звук разбивающейся посуды и ругань. Пару раз она пробовала попросить их быть спокойнее, взывала к рациональному началу, придумывала выходы из сложившейся ситуации, но ничего не помогало. Тогда она начала резать себя. Резать, чтобы забыть обо всем, кроме боли. К моменту, когда я предложил ей встречаться, ее зависимость (а это именно она и есть) была в очень тяжелой форме, так что временами она приходила ко мне, 11-летнему мальчику, который хотел только прогуляться до новой игровой площадки, с перевязанными руками. Руками, на которых было так много порезов, что трудно было различить цвет ее кожи. Мне было очень грустно, я думал даже, что она так несчастна со мной, она пыталась донести, что не может иначе. Только через года я по-настоящему понял ее, но тогда только тщетно пытался просить Марию перестать. Я пытался быть с ней бесконечно милым и добрым, окружал ее заботой с такой тщательностью, на которую было способно детское сердце, но она делала это вновь и вновь. Мне хотелось понять, как сделать ее по-настоящему счастливой, приходилось становится взрослее и забывать о детских забавах.
Особенно тяжело было летом. Тогда я действительно понимал, что можно скучать по кому-то с такой силой, что каждый день превращался в муку. Она, кажется, испытывала нечто похожее, потому что первое сообщение приходило от нее рано утром, когда я спал на своей двуспальной кровати. Мы не прекращали общаться ни на минуту, рассказывали друг другу о том, что съели на завтрак, что увидели в окне. Так создавалась атмосфера домашнего уюта, которой нам обоим не хватало в собственных семьях. На прогулках, бывало, мы садились на лавочку рядом с рекой, прижимались друг к другу и молчали. Я прятал свое некрасивое лицо в ее волосах, которые пахли лавандой. Казалось, что сейчас она принадлежит только мне, а я – только ей. В эти прекрасные часы не хотелось думать о том, что скрывалось под белыми бинтами на ее руках. Я любил ее искренне и, наверное, впервые ответно.
Она бросила меня. Сказала, что чувства прошли, что мы не подходим друг другу. Я долго добивался личной встречи, потому что не верил, что она может говорить такое. Она согласилась. В том же парке она старательно строила из себя безразличную девушку, которая хочет порвать с кем-то раз и навсегда. Не верить не было причины, я побрел домой, пытаясь смириться с новой действительностью. Потом, правда, оказалось, что она лгала. На самом деле Мария просто не хотела, чтобы я видел ее такой.
До окончания зимних каникул оставалось еще несколько дней, которые не стоит описывать так подробно, как мы это делали ранее, потому что один с точностью повторял другой. Мальчик бесцельно бродил по деревне в ожидании вечера. Он думал о Елене, которая жила совсем близко к нему, но при этом казалась такой далекой. Он думал, что недостоин ее любви и методично разрушал воображаемый мир, где они будут вместе. За декорациями скрывалась серая реальность,