Марево. Морская пучина. Четвертый том. Алексей Тенчой
они шли через поле, местами поросшее травой и кустарником, а местами пустынное, словно песчаные Каракумы. Зачем и почему, куда и как давно они идут – Григорий не знал, но ясно чувствовал, что у него с ними много общего. В чем – опять же, было непонятно. Он переживал, что скоро ночь, а места для ночлега еще не видно, но потом проснулся в своей постели, разбуженный яркими лучами света, льющимися из окна.
– Что за сны странные? – проворчал он, потягиваясь. Его взгляд выхватил собственную руку с нанесенной на запястье татуировкой. Он впервые за все это время присмотрелся к рисунку. Змей, закольцовываясь, заглатывал свой хвост… «Движение по кругу, – пронеслось в голове. – Вот и я, словно занесенный в чужую реальность, хожу по кругу».
Затем Григорий, отгоняя смутные размышления, вспомнил о чем-то очень хорошем, что произошло вчера. Марина. Он улыбнулся, но тут же снова стал спокоен и задумчив: они вряд ли встретятся еще когда-нибудь. Москва – слишком большой город для того, чтобы случайно встретившиеся люди снова пересеклись, а телефон ее он не спросил. «Значит, надо забыть!» – сказал он себе твердо.
Марина сидела в своей студии – вернее в помещении, которым лучшая подруга разрешала безвозмездно пользоваться. Это была небольшая комнатка в «двушке», соседнюю занимал постоянный жилец, редко появлявшийся дома, во всяком случае, в то время, когда Марина приходила работать. Она была трудолюбивой и за несколько лет пребывания в Москве смогла найти себе постоянных клиентов и возможность откладывать деньги. Чем она занималась? Вела двойную жизнь, как шпион, – так иногда шутила подруга Аля.
Днем Марина работала бухгалтером на большом предприятии. Она была замом главного и получала приличную зарплату, кроме того, имела частную практику и вела бухгалтерию мелких фирм. Этих денег ей бы, конечно, хватило на жизнь, но Марина имела тайную страсть – рукоделие. Поэтому вечерами и в любую свободную минуту перевоплощалась в прекрасную мастерицу и окружала себя уже не кипами документов, а ворохом тканей, лент и различных причудливых штучек, которые так любят собирать рукодельницы. Неважно, что она мастерила: вязала свитера, вышивала скатерти или шила мягкие игрушки – ее работы раскупались подчистую. Марину знали, к ней шли с радостью.
Аля часто упрекала подругу, что она полностью забыла о себе и живет впустую: в свои тридцать пять Марина не имела ни детей, ни мужа, ни даже постоянного ухажера. Вернее, поклонники у нее, конечно, были, но через какое-то время она прекращала общаться с наиболее настырным, и тут же находился новый. Со стороны это выглядело действительно странно, но Марина хранила в тайне причины такого поведения, и даже ее лучшей подруге не удалось вытянуть правду.
На улице темнело, пора было зажигать свет, но Марина не хотела. Она стояла у окна и смотрела вниз на дорогу. Скоро должна прийти Аля, все равно придется накрывать на стол, ставить чай, слушать последние новости о мужчинах и общих знакомых. Поэтому она не торопилась,