Рюссен коммер!. Елизавета Александрова-Зорина
тесном обменнике и сразу отправилась на площадь трёх вокзалов, к стоянке междугородних частных маршруток.
До Ковдора добиралась, меняя транспорт. Сначала до Питера на маршрутке, девять часов, от Ленинградского вокзала до Московского. В кабинке для фото на документы сделала, задёрнувшись шторкой, снимки груди.
В Питере пересела на попутку до Петрозаводска – нашла её через Blablacar в привокзальном интернет-кафе. Пыталась удержаться, чтобы не смотреть новости, но всё же вбила в поиске своё имя. Меня называли предательницей и внедрённым в оппозицию агентом органов, призывали правозащитников не заступаться за меня. В соцсети заходить я побоялась, но почту проверила. Среди писем было одно от Гудрун, шведки, с которой мы познакомились как-то на Готланде, на антимилитаристском слёте левых движений. «Приезжай в Швецию, мы тебе поможем», – написала она. И я тут же отстучала ответ.
Водитель, весёлый и разговорчивый, трепался о политике, в которой ничего не смыслил. Болтовня раздражала. В тесной машине за девять часов затекли ноги и заболела спина, но ехали без остановок – ему нужно было успеть к ночи домой.
– Да вы не пристёгивайтесь, – махнул он рукой, увидев, как я потянулась за ремнём. – Я осторожно вожу.
За окном мелькали заброшенные деревни, дорога была плохая, вся в колдобинах и трещинах, постоянно приходилось их объезжать.
– Страна у нас, как говорится, большая, а порядка ни хрена, – начал он вдруг голосом зазывалы.
– Может, шведов позвать? – перебила я его. Была не в настроении, хотелось во всём перечить. – Приходите, мол, и правьте.
– Зачем шведов? – возмутился он. – Ещё НАТО скажи позвать.
– НАТО по нашим дорогам не проедет, – сказала я. И как раз в этот момент он, объезжая яму, резко дал в сторону, так что я ударилась головой.
Водитель обиделся и замолчал, включив радиостанцию. Как раз начался выпуск новостей. Ведущий пробубнил, что МИД России не исключает ядерной войны с США, минимальное пособие по безработице поднимут с 850 до 1500 рублей, в Москве продолжается расследование по делу экстремистской леворадикальной группировки, готовившей теракты, два человека объявлены в федеральный розыск.
От Петрозаводска до Кандалакши я доехала мурманским поездом, договорившись с проводником – за деньги он пустил в своё купе. Не в силах уснуть, смотрела в окно. В нем отражалась я сама и изредка, с короткими, на полминуты, остановками мелькали станции: Энгозеро, Лоухи, Чупа. Этой дорогой ехали в 30-х товарные составы со спецпереселенцами из Псковского округа, и в одном из вагонов были мои прадед с прабабкой, раскулаченные крестьяне. Смотрели, возможно, через щели в деревянном вагоне на эти же самые озёра, леса, сопки.
В Кандалакшу приехали ночью. По легенде, название пошло от «кандалам – ша!», потому что здесь арестантам снимали кандалы – бежать некуда, кругом тайга. Старый деревянный вокзал, покрытый изморозью, словно плесенью, тонул в темноте. У входа растянулась лохматая лайка, пришлось через неё переступить. В тесном, обитом сайдингом