Двенадцатая карта. Джеффри Дивер
отпечатки с внутренней стороны пальцев – о чем преступники тоже частенько забывали. Но что второе?
Она задала вопрос Райму.
– Элементарно. Он, скорее всего, судим, и, когда мы найдем отпечаток, система его быстро определит.
Федеральная интегрированная система автоматизированной идентификации отпечатков пальцев (IAFIS) вместе с аналогичной системой штата представляли собой электронные базы данных, способные определить совпадения с образцом за считаные минуты, а не за дни или даже недели, как при проверке вручную.
– Да, понятно. – Сакс немного расстроилась, что завалила экзамен.
– Что еще подразумевалось под «хорошо»?
– Вчера вечером здесь тщательно вычистили пол.
– А нападение произошло сегодня с утра. У тебя нетронутое поле, чтобы снять отпечатки подошв.
– Да. Здесь отчетливые следы.
Опустившись на колени, Сакс сняла электростатическое изображение следов мужской обуви. Отпечатки вели к столу, за которым сидела Женева. В одном месте нападавший переминался, готовясь к удару. Затем бросился догонять жертву к двери пожарного выхода. Кроме него, сюда заходил только Рон Пуласки, но начищенные до блеска форменные ботинки оставили совсем иной отпечаток.
Сакс рассказала Райму, как девочка воспользовалась манекеном, чтобы отвлечь киллера и сбежать. Райм одобрительно хохотнул.
– Он нанес ей, ну, то есть манекену, очень сильный удар. Тупым предметом. Настолько сильный, что расколол пластик под мягкой вязаной шапочкой. Потом, видимо, пришел в ярость оттого, что его надули, и расколошматил аппарат для чтения микрофиш.
– Тупым предметом, – повторил Райм. – Можешь снять отпечаток вмятины?
В бытность свою главой отдела по обследованию мест преступлений, еще до травмы, Райм составил несколько баз данных для идентификации собранных улик и трасологической экспертизы отпечатков. Один из файлов содержал сотни изображений следов, которые оставляет на коже и предметах тупое орудие, будь то монтировка, человеческая кость или кусок льда. Внимательно изучив манекен и осколки аппарата, Сакс ответила:
– Нет, Райм, я ничего не вижу. Шапочка, которую Женева надела на ма…
– Женева?
– Так ее зовут.
– Хорошо. Продолжай.
Амелию задело, что Райм не проявил никакого интереса к самой девочке и тому, что той пришлось пережить. Такое случалось уже не впервые. Ее часто тревожило безразличие Райма к потерпевшим, а тот всегда отвечал, что профессионалу иначе нельзя. Кому нужен пилот, который, залюбовавшись закатом или испугавшись грозы, влетает прямехонько в гору? Тоже и с полицейскими. Мысль, конечно, понятная, но для Амелии Сакс жертвы были прежде всего людьми, а преступления – не столько задачками для криминалиста, сколько вопиющей несправедливостью. Особенно если жертва – шестнадцатилетняя девочка.
Сакс собралась:
– Шапочка рассеяла силу удара в месте контакта. От аппарата тоже остались одни осколки.
Райм сказал:
– Что