История войны 1813 года за независимость Германии. Модест Богданович
в кассу комитета 250 талеров.
Одному из берлинских ювелиров был сделан от правительства большой заказ железных колец, определенной формы, с надписью: Gold gab ich für Eisen. 1813[61]. На получение такого кольца имели право исключительно те, которые жертвовали отечеству какой-либо золотой или серебряной вещью. Как только узнали об этом распоряжении, то в первый же день было обменено полтораста золотых обручальных колец на железные; вообще же доставлено: золотых колец, серег, цепочек и прочих драгоценных вещей около 160 000. Впоследствии железные кольца, с надписью Gold gab ich für Eisen, сделались сокровищем семейств, служили воспоминанием пожертвований, ими сделанных[62].
Многие прусские граждане жертвовали всем достоянием, а жены и дочери их последними своими украшениями и драгоценными вещами; другие посвящали себя призрению больных и раненых; были даже и такие, которые, не ограничиваясь тем, переодевались в мужское платье, поступали в ряды воинов, сражались храбро и умирали за святую родину: имена 18-летней Элеоноры Прохаска, поступившей в партизанский отряд Люцова под именем Августа Ренца и павшей славной смертью в деле при Герде, и Шарлоты Крюгер, произведенной в унтер-офицеры и получившей Железный крест 2‐й степени, – эти имена достойны почетного места в истории войны за независимость Германии. Одна молодая девушка, родом из Стральзунда, служила в кавалерии под именем Карла Петерсена, была произведена в вахмистры, получила две раны и в награду своих подвигов украшена Железным крестом 1‐й степени[63].
Испанский посол в Берлине, дон Хосе Писарро, писал в Мадрид, что в Пруссии народ вооружается по-испански. В одном из своих отзывов он говорит: «Во всей Германии господствуют в высшей степени чувства народной самобытности и преданности к законным владетелям. Но нигде эти благородные чувства не обнаружились столь сильно, столь сходно с событиями нашей славной Испании, как в прусских владениях…
Сестра короля отослала все свои драгоценные вещи в государственное казначейство, на военные издержки, и тот же час все женщины пожертвовали своими украшениями до последней безделицы. Я говорю все, нисколько не преувеличивая, потому, что едва ли были какие-либо исключения, кроме бедных, ничего не имевших. Все обручальные кольца были принесены на алтарь отечества, и в замену их розданы железные перстни с надписью: “Я отдала золото за железо”. Эти перстни, драгоценные по напоминаемой ими народной доблести, отличаются изяществом работы. Ежели дамы и носят еще какие-либо вещи, то единственно железные. Такие патриотические перстни невозможно достать ни за какую цену, потому что они выдаются исключительно в замену пожертвований золотыми и серебряными вещами…
Берлин представляет зрелище столь же величественное, сколько и трогательное. Все улицы наполнены ранеными[64]; на каждом шагу встречаются увечные – на костылях, с подвязанными руками и проч., либо только одни женщины,
«Отдаю золото за железо. 1813» (
Извлечено из берлинских и бреславльских ведомостей 1813.
Aachener Zeitung. 1844 und 1845.
Письмо было написано уже осенью 1813 года.