Грустная песня про Ванчукова. Михаил Зуев
ОРСами[9], где тебе и мебель, и одежда, и телевизоры с холодильниками без очереди, и продукты питания – всё есть для своих. По заводским пропускам.
Не нравится такой «коммунизм не для всех» местному начальству. Но вынуждено терпеть; терпеть и исполнять, иначе всё встанет; а если встанет – так с них самих республиканский ЦК тут же головы снимет. Но как только вышли на проектную мощность – в руководстве завода становятся нужны люди управляемые и полностью зависимые от местной власти. Тем более, если ещё и присоединяются тонкости, связанные с национальной политикой. А уж они присоединятся, будьте уверены.
Какие-то два года назад в заводских управленцах не было видно ни одного лица коренной национальности. А теперь у каждого начальника цеха, у каждого заведующего службой – в заместителях спец из числа нацкадров. Один шаг, один щелчок – и старое начальство пойдёт вон, а вчерашние заместители станут начальниками. Другой вопрос, что они там сами накомандуют. Но ведь не идиоты. Натасканы за несколько лет наставниками. Всё должно быть нормально. Если нет, то пусть теперь сами и отвечают.
А варягам – тем пора подниматься на крыло. Ждут впереди новые города, новые заводы.
Вяч Олегыча неделю назад срочно затребовали в Москву. Ему собраться – подпоясаться, да до аэродрома доехать. У завода два своих самолёта, так что вылететь можно буквально через полчаса. Вернулся сегодня ночью, уже не из Москвы, из Днепропетровска, ближе к утру. Не спал, не брился, на утренней планёрке выглядел усталым, но довольным: огоньки в глазах. Ванчуков знал, когда и отчего в глазах Барышева появляется неподдельный охотничий азарт. Перед началом планёрки подошёл, тихо сказал: «Вечером у меня. К семи. Не опаздывай».
Дверь барышевской квартиры открыл Нечистой. Сергей Фёдорович рассмеялся: в едва налезшем дамском кухонном фартуке с фривольными фигурными рюшечками Иван выглядел весело.
– Тебе бы вот лишь бы поржать, Серёжа! – сам засмеялся Нечистой, обнимая Ванчукова за плечи и увлекая на кухню, где раздавались глухие тяжёлые удары.
Вяч Олегыч, в таком же фартуке, деревянным молотком отбивал мясо. Чтобы не летели брызги и крошки, куски были завёрнуты в марлю. Петя Люсов, главный энергетик, без фартука, споро рубил на кухонной доске овощной салат. Барышев ласково улыбнулся Ванчукову, пристально посмотрел на Нечистого.
– Я понял, Вячеслав Олегович, понял, сейчас!
Нечистой поднял со стола наполовину уже уговорённую бутылку зубровки, наплеснул Ванчукову:
– Штрафная!
– Так я же не опоздал! – шутливо попытался оправдаться Ванчуков.
– Ничего, догоняй, – не переставая резать салат, сказал Люсов.
Сергея Фёдоровича дважды упрашивать было не нужно. Зубровка упала на голодный желудок, голова приятно загудела. Ванчуков не пил уже так давно, что забыл, когда поднимал рюмку в последний раз. Вспомнил: в феврале, на второй день рождения Ольгерда.
Мясо
ОРС – отдел рабочего снабжения.