Первый танец Рапсамаш. Антон Андреевич Ружейников
Оба человека сражались на мечах. Тех самых мечах. Ударившись друг о друга, мечи источили яркий свет…
Едва вспышка света угасла – перед девушкой предстал пробирающий до дрожи пейзаж. Земли, которых она никогда не видела, и которых никогда не хотела бы видеть. От горизонта до горизонта не было практически ничего, кроме серых выжженных холмов, руин и многочисленных, жуткого вида расщелин, таящих в себе живую тьму. Все небо было затянуто почти черными тяжелыми тучами, и Рапс удивилась, что может видеть что-либо без единого лучика солнца или огня. Тьма из расщелин вдруг начала выплескиваться во все стороны, будто поглощая все пространство вокруг себя. С чудовищной скоростью, эта тьма приближалась со всех сторон. И даже с неба: словно длинные и тонкие руки, отростки тьмы буквально разрывали тучи, хватая и унося их куда-то прочь, куда-то еще выше – туда, где за этими тучами скрывалась сама тьма. Но тучи быстро надоели им, и наконец они обратили свое внимание на одинокую, перепуганную до смерти девушку, стоящую на сером, безжизненном холме. И мириады их ринулись прямиком к ней. Рапс не могла и пошевелиться, как вдруг ощутила, что в правой руке сжимает что-то твердое и холодное. Суиравка. Меч по своей воле стал изменяться, устремившись навстречу отросткам. Те принялись обвивать лезвие, обжигаясь светом рун и извиваясь в безмолвной агонии, но их становилось все больше и больше. И когда яркий синий свет все же угас в черной клубящейся тьме – она поглотила и Рапс.
Она наконец проснулась.
Резко открыв глаза, прямо перед собой Рапсамаш увидела лицо сестры. Та, улыбнувшись во все свои зубки, сразу же вскочила и убежала куда-то. Девушка, нахмурившись, потерла руками виски. Голова сильно болела. В таком состоянии, тренировать танец будет тяжело, а уж упражняться с новым оружием… Через несколько секунд вернулась Арти. В руках у нее была половинка фрукта, украденная Рапс пару дней назад. Мама просила, для Арти.
– Тихо, Рапс, мама спит! – громким шепотом сообщила девчушка, приложив палец к губам, – На, кушай скорее, это вкусный фрукт!
– Не хочу, оставь маме.
– Мама такие не ест…
– Тогда сама ешь!
– Я съела. Половину. Вторая твоя, – Арти гордо протянула сестре сладкое угощение.
Рапсамаш, делая вид, что ей совсем не хочется этого делать, взяла пожухлые остатки оранжевого плода и отправила небольшую дольку его прямиком в рот. Кисловатый, но все же сладкий и освежающий сок ощущался божественным нектаром. Рапс порой едва сдерживалась, чтобы не съесть сворованные фрукты самой, соврав маме, что ничего украсть не удалось. Но мама бы очень расстроилась, узнав, что ее дочь – врет семье и сородичам. И Рапс держалась, не поддаваясь соблазну, хоть похлебка, что она готовила для сородичей, по сравнению с фруктами была просто отвратительной. Казалось, Эклат даже свиней кормит лучше, чем тех, кто за этими свиньями ухаживает. Но ничего, скоро