Цветом света. Антон Ярев
же лихо выплыла. Майк открыл бутылку и показал Лескову, мол: «Не желаешь?» Евгений уточнил количество посуды и решил подождать третьего. Майк пожал плечами, налил в одну стопку до краев и разом ее опрокинул.
Наконец, появился тот самый третий. Отворились створки большой двери, и в комнату вошел статный, темноволосый красавец, лет едва ли сорока, с лицом, глядя на которое обязательно услышатся минорные, пронизанные солнцем и нежным бризом, переливы мандолины под сладким голосом: «…Speak softly love and hold me warm against your heart…» [3]. И халат на нем был будто флер: дорогой длинный, пестрый… впрочем, весьма безвкусный. Эхо Голливуда подошло к Майку, протянуло руку. Майк поднялся, пожал ее.
– Где эта беда? – спросил итало-американский денди совсем без акцента.
– Все в порядке. Жива и здорова.
– Тот чудик? – спросил он снова, не глядя и даже кивком не указывая на Евгения.
– Угу, – подтвердил Майк. – Вовремя успел, еще бы секунда-другая и черт знает, что было бы…
– Кто виноват?
Майк ответил не сразу:
– Я.
Человек в халате усмехнулся:
– Я всегда говорил, что тебя погубит сентиментальность.
Телохранитель не отреагировал, кивнул и вышел, но Лескову почему-то показалось, что он расстроился. Человек сел на место Майка.
– Будем знакомы. Александр, – представился он.
Евгений холодно пожал протянутую руку:
– Женя.
– Как, как? – переспросил Александр, недоверчиво улыбаясь.
Лесков пуще прежнего разволновался и крякнул:
– Евгений.
Александр поднял брови и налил Евгению виски.
– Не замерз?
– Было немного, – признался Лесков.
– А зачем прыгал?
– А вы бы не прыгнули?
– Но там же были другие люди, заинтересованные.
– Долго снимали ботинки.
Александр засмеялся:
– А ты не снимал?
– Не снимал.
– Оригинал, – хозяин чокнулся с рюмкой гостя и выпил. – А что было потом? Утопленница за собой не тянула?
– Нас вытащили тросом. Вон, все руки исцарапал…
– Да и не только руки, – вздохнул Александр. – Узнаю эту женщину!
Лесков дотронулся до правого виска и недовольно поморщился: терпеть не мог ссадины, вечно они мешали работать.
– А что теперь с ней будет? – осторожно спросил он.
– Ну, это одному богу известно, – уклонился Александр. – Ты вот лучше скажи мне, что делал на том мосту и в такое дурацкое время?
– Гулял я, – отвернулся Лесков.
– Н-да, юноша… Может, проблемы какие?
Молчок.
– Баба?
– Жена.
– Деньги?
– Наверное.
– Н-да, юноша… – задумчиво повторил хозяин. – А чем ты занимаешься?
– Я художник.
– Художник – это плохо, – согласился Александр. – Каким бы боком мне художник?.. Что с тобой делать?
Лескову опять стало нехорошо.
«…Слова любви шепни чуть слышно в тишине» (англ.). – Строчка песни из кинофильма «Крестный отец», музыка Н. Рота.