Приказано жениться. Екатерина Каблукова
меня в исправности, я на постоялом дворе расположусь, или на завод в Стрельне наймусь! Не дело это, двух девушек одних оставлять!
Анастасия подавленно смотрела на него. У себя в имении она знала бы, что сказать, чтобы ее распоряжение было выполнено. Но здесь, в Питерсбурхе, девушка терялась.
К стыду своему, она была бы даже рада, если бы Петр остался. Мужик он разумный, если говорил, то по делу. Верный слуга, он всегда присутствовал в жизни Настасьи, и без него девушка чувствовала себя совсем покинутой. Она с отчаянием взглянула на гвардейца, словно спрашивая совета.
– Если все бумаги в порядке, то я могу забрать вашего Петра в помощь моему денщику! – неожиданно сам для себя предложил Григорий, которому порядком осточертело мокнуть под дубом, – Лишние руки мне всегда сгодятся.
Анастасия хотела возразить, но не нашла слов. Слишком уж много событий обрушилось на нее за последнее время. Это не укрылось от проницательного взгляда Белова, он усмехнулся и выжидающе посмотрел на Петра.
– А что, Настасья, барин дело говорит, – оживился тот, – и работа найдется, и рядом буду! Уж к вам-то меня всегда отпустят!
– Петр, ты же знаешь, что волен поступать, как сочтешь нужным, – слабо возразила девушка. – Если господин Белов не против…
– На том и порешили! – преображенец нахлобучил мокрую треуголку и поежился, струйки воды противно текли за шиворот. – Тогда ступайте в комнату, я пришлю сюда своего Ваську, чтоб помог Петру сундук занести.
Он собирался было сесть на коня, но Анастасия вдруг коснулась его ладони:
– Подождите!
– Что еще? – Григорию было приятно прикосновение её пальцев и, чтобы скрыть это, он говорил достаточно резко.
Настя вздрогнула, но руку не убрала.
– Обещайте мне, что будете относиться к Петру, как к вольному человеку, – потребовала девушка.
– Что? – слегка опешил Белов.
Пользуясь его замешательством, Настя торопливо пояснила:
– Петр не слуга мне, а друг. Ему отец вольную хотел дать, да не успел.
Последнее было ложью. Отец никогда даже не задумывался о таких вещах, но гвардейцу об этом необязательно было знать. Ожидая ответа, девушка с тревогой всматривалась в золотисто-желтые волчьи глаза преображенца.
Слишком часто видела она неоправданную жестокость помещиков по отношению к крепостным. Соседи не только не стыдились, а даже бравировали изощренностью в выдумке наказаний, нарочно сзывая гостей на зачастую кровавые зрелища.
Белов, не зная всех ее мыслей и желая лишь скорее отправиться в казармы, раздраженно пожал плечами:
– Да как хотите. Провинится, к вам на расправу пришлю! Здесь, благо, рядом! Ступайте уже в дом, а то совсем вымокнете!
– Спасибо! – выдохнула Настя.
Белов хотел возразить, что это не стоит благодарности, но передумал. Пусть лучше так.
– И, кстати, не говорите пока никому о том, что произошло у государыни, – приказал он, уже вскакивая в седло и пуская коня вскачь.
После отъезда