Люди, ангелы и микросхемы. Виталий Вавикин
Где-то в ремонтных полостях гигантских, словно скалы, опорах комплекса. Тилдон Туке пытался представить себе людей, способных жить там, но не мог. Да и как представить жизнь, которая хуже ада? Всего социологи насчитывают порядка четырнадцати миллиардов людей в комплексе, плюс-минус один два миллиарда. Жители нижних ярусов плодятся, как кролики, умирают и снова плодятся. Воздух там очищается плохо, опреснители сбоят, да и все нечистоты с верхних ярусов проходят через их сектора. А старые системы давно нужно менять. Иногда нечистоты протекают и затопляют целые кварталы.
Ремонт дренажных систем находится исключительно под контролем местных группировок. Поэтому им не запрещают торговлю наркотиками. Их главные покупатели – жители средних ярусов. Если вспомнить иерархию христианской религии, от которой давно отказались, то средние ярусы – это Чистилище. Верхние – Рай. Там находятся настоящие небожители, потому что жилой комплекс действительно теряется где-то в пушистых облаках. Тилдон Туке живет в Чистилище.
Иногда, выходя на балкон своей квартиры, наблюдая, как по расчерченным повисшим в воздухе проекциям магнитных дорог ползут машины, он думает: «А можно ли увидеть из ярусов Рая небо? Настоящее звездное небо?» Запахи нижних кварталов поднимаются к верхним. Ярусы Ада пахнут солью и нечистотами. Чем ниже ты живешь в Чистилище, тем отчетливее запах. А как быть с Раем?
Туке слышал, что там установлены фильтры и небожители не чувствуют в своем разряженном воздухе вонь нижних ярусов. Так же Туке слышал, что они не пользуются воздушными генераторами – ведь на такой высоте воздух умирающей планеты еще можно вдыхать без очистителей. Да и опреснители им не нужны, потому что там установлена специальная система сбора дождевой воды. Хотя в Чистилище тоже неплохо. Может, конечно, кто-то живет на нижних ярусах и говорит так же, но…
– А ты бы сходил как-нибудь, да посмотрел, – говорит Тилдону Туке его жена Рени.
Она – высокая блондинка, с которой они живут вместе уже девять лет. Стрижка короткая, глаза цвета стали. Когда они встретились, на Рени была форма служб правопорядка – серая с вкраплением красных полос. От глупой блондинки – только цвет волос. От женщины – бюст… и еще губы. Все говорят, что при знакомстве ценят в женщине глаза. Тилдон Туке ценил в Рени губы – полные и чувственные. За ними крупные белые зубы, хотя она и не отказывает себе в сигаретах. Кстати, сигареты в Чистилище достать сложнее, чем псилоцибин или кокаин. Курение запрещено, потому что загрязняет воздух. Так же запрещены все виды аэрозолей.
Туке слышал, что сигареты поставляют с верхних ярусов Рая – наверное, просто сплетни, но после визитов небожителей в участок 25, где работает Рени, она всегда приносит домой сигареты и сигары. Последние ей нравятся особенно сильно. Она садится на диван с бокалом синтетического коньяка, обхватывает губами сигару и, глядя на Туке, раскуривает ее – неспешно, эротично.
– Ну что, хронограф, я еще нравлюсь тебе? – спрашивает она.
Туке молчит. Молчит, потому что не хочет врать. За последние годы все как-то изменилось. Рени изменилась.