Другая сторона озера. Stepart
рюмочка с какой-то розовой настойкой и плошечка с миниатюрными огурчиками. «Эка их Олег Алексеевич воспитал», – пронеслось в моей голове. Отказываться я не стал и махом опрокинул увесистую рюмку, закусил и поблагодарив за радушный приём, прошёл в зал. В камине горел огонь, рядом стоял большой накрытый дубовый стол. За спиной послышался голос Наташи:
– Может, вам плед дать? Отогреетесь с дороги у камина.
– Эх, разбалуете вы меня. Да и стол ещё какой накрыли.
Наташа засмеялась, прикрыв лицо:
– Да что вы. Это скромно. Что успела. Вот завтра будет хороший стол, отметим ваш приезд как полагается. Но будет сюрприз и сегодня, муж наловил рыбки. Как не пьёт, так польза хоть какая-то появляется от него. Он не пьёт до Нового года, чтобы со всеми встретить по-человечески, а то они с Вадиком, электриком, как дел нет, так нагонят канистру и по неделе сидят безвылазно в корпусе. И так каждый месяц, как в командировку. Вахтовики чёртовы, – Наташа негромко, но раскатисто засмеялась и пошла в сторону кухонной зоны, а я стал неспешно осматривать дом, прихватив со стола мандарин, и думать о том, как некоторым забулдыгам-электрикам иногда везёт с жёнами. Пьют по неделе, а жена-красавица хохочет. И так легко и даже с теплотой говорит о его пьянстве.
Отделка дома была сплошь из дерева и камня. Множество книжных полок украшали старые книги. К моему облегчению, на стенах не было ненавистных мне охотничьих трофеев, которые я часто встречал в подобных домах. Зато было много замысловатых старых вещичек. Тут были и поделки из редких сортов дерева, и игральные кости, и какие-то старинные железные приборы наподобие барометров и весов необычной конструкции, расставленные на дубовых полках, комодах и тумбах.
Дойдя до конца каминного зала, я упёрся в резные распашные двери, в щель между ними тянуло холодом. Приоткрыв створку двери, я увидел что-то наподобие оранжереи с окнами в пол и множеством малознакомых мне растений в огромных горшках. У окна стояли две продолговатые деревянные кадки с метр или чуть больше высотой. На них имелись слив и краны для подачи воды. Я бесцеремонно вошёл в оранжерею и обнаружил за буйно заросшей каким-то кустом клумбой барную стойку и мягкие кресла, из которых, скорее всего, открывался вид на озеро. Недолго раздумывая, я плюхнулся в одно из кресел и уставился в темноту за окнами. В свете, падающем через окна, кружились снежинки и подвывала метель. Закрыв глаза, я вытянул ноги и запрокинул голову, но порелаксировать удалось недолго – скрипнули створки распашной двери и послышался бодрый голос Димыча:
– Ну что, тут бы и Тютчев спился. Скажи, какое место, а?
– Да тут и Хемингуэй бы не отказался, – пробормотал я, разлепляя глаза. Димыч успел переодеться в спортивный костюм, а в руках у него была корзинка с фруктами и бутылка.
– Если хочешь, и виски, и водка, и вино, и коньяк есть. Затарил всё, как надо.
Я отрицательно покачал головой:
– На переправе коней не меняю. Давай уж сегодня самогон твой попьём.
Димыч