Семя Пунии. Ад Дахиль. Вагиз Азатзаде
другой же взялся за рукоять сабли. Тем временем подошел Мустафа и хлопнул его по плечу, давая понять, что оружие не понадобится.
– Меня послал к вам почтенный Юханна ад-Димашки. Если я ошибся, то прошу прощения и не буду вас отвлекать.
– Ты не ошибся, – вышел вперед Мустафа.
– Тогда я должен сообщить, что те, кого вы ищете, в безопасности, и господин просит вас пожаловать в обитель Мар Саба.
– Как? Сам досточтимый логофет Мансур?
– Слава Аллаху, это так! Он ждет тебя со всеми сопровождающими. Ведь ты почтенный караван-баши Мустафа аль-Хатиб? Прости, если я ошибся.
– Ты хорошо осведомлен. А как твое почтенное имя?
– О, я не стою того, чтобы господин произносил мое имя своими благословенными устами, но в знак своей покорности скажу, что я ношу имя Юсуф, а для тебя – раб желаний твоих.
Мустафа довольно улыбнулся. Во-первых, его порадовала весть, принесенная гостем, которую он воспринял как результат своей молитвы, а во-вторых, учтивые речи посланца настроили сердце караван-баши на приятную встречу. Мансур слыл мудрецом и даже пророком, сам халиф почитал его. Хотя с предыдущим халифом, отцом нынешнего, была связана неприятная история, но Аллах засвидетельствовал невинность Мансура перед господином.
Юсуф издал улюлюкающий возглас, как делают бедуины, все уселись на коней и последовали за добрым вестником. Вскоре отряд всадников прибыл к стенам Мар Сабы. Так назывался монастырь, куда переехал жить великий логофет Мансур ибн Серджун ад-Таглиби, ныне называемый Юханна ад-Димашки. Он пользовался великим уважением при дворе халифа, не отказывавшегося порой прибегать к советам мудрого иноверца.
Несколько монахов открыли ворота, впустили спешившихся людей и приняли их коней.
– Ни о чем не беспокойтесь, господин, – сказал Юсуф. – Ваши кони будут накормлены и поставлены в теплые конюшни, вы же, пожалуйста, следуйте за мной. – Приложив ладонь к груди и слегка наклонив голову, он указал в сторону высокой башни: – Это гостевая башня, в ней вы сможете переночевать, вода и пища уже ждут ваших людей, а вас, господин мой, ждет старец Юханна.
Юсуф, подхватив гостя под руку, повел его в темноте по одному ему известному пути. Шли они недолго, но кромешная тьма, когда не видно и собственных башмаков, кажется чем-то густым и плотным, так что и время тянется густой массой, словно вареная пастила. Спустя несколько поворотов вдали послышалось тихое пение и показался свет. Он лился из церкви, где проходила ночная служба. Не доходя до нее, путники остановились у деревянной двери, на которой горела лампада. Там была келья старца, когда он приходил в монастырь на службу, в остальное же время он жил в пещере неподалеку, как сотни других монахов.
Юсуф произнес:
– Ди евхон то агио патеран имон кирие Ису Христэ элейсон имас.
– Аминь, – ответил глуховатый голос из-за двери.
Юсуф открыл дверь перед гостем и, пропустив того внутрь, вошел сам. Караван-баши впервые